Религия, верования,обычаи, традиции, обряды
Ремесла и промыслы
Традиционное жилище
Традиционная одежда
Национальная кухня. Рецепты
Фольклор
Язык и письменность

Русские — восточнославянский народ, проживающий в основном в России, а также составляющий значительную долю населения Украины, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Латвии, Киргизстана, Эстонии, Литвы, Молдавии, Приднестровья, Туркменистана.

На основе различий в типе хозяйства, особенностей народной культуры, конфессиональных отличий среди русских выделяется ряд этнографических групп:

• Горюны
• Гураны
• Затундренные крестьяне
• Казаки — в бассейнах рек Дон, Кубань, Урал, а также в Сибири
  • Амурские казаки
  • Астраханские казаки
  • Донские казаки
  • Забайкальские казаки
  • Кубанские казаки
  • Некрасовские казаки (некрасовцы)
  • Оренбургские казаки
  • Семиреченские казаки
  • Сибирские казаки
  • Терские казаки (Гребенские казаки)
  • Уральские казаки (Яицкие казаки)
  • Уссурийские казаки
• Каменщики (бухтарминцы)
• Камчадалы
• Карымы
• Кержаки — в Нижегородском Заволжье, на Урале и в Сибири
• Колымчане
• Липоване (Румыния)
• Марковцы
• Мещёра — на севере Рязанской области
• Молокане — на Северном Кавказе, в Закавказье и на тихоокеанском побережье США
• Обоянцы — на юге Одесской области, в Буджаке
• Однодворцы
• Полехи
• Поляки (этнографическая группа русских)
• Поморы — на побережьях Белого и Баренцева морей
• Птишане — на северо-западе Ставропольского края
• Пушкари (этнографическая группа русских)
• Русскоустьинцы
• Саяны (этнографическая группа русских)
• Семейские — в Забайкалье
• Сибиряки
• Сицкари
• Тудовляне
• Цуканы — в Тамбовской области
• Шаповалы — на юге Брянской области
• Якутяне

Религия, верования, обычаи, традиции, обряды

По преданию, первым проповедником христианства на землях российских был Андрей Первозванный.

Крещение Киевской Руси, объединявшей тогда всех восточных славян, было совершено в 988 году князем Владимиром (см. Крещение Руси). Христианство пришло на Русь из Византии в форме восточного обряда (после Великого раскола 1054 г. — православия) и начало́ распространяться в высших слоях общества задолго до этого события. Между тем отказ от язычества проходил медленно. Волхвы (жрецы) старых богов имели заметное влияние ещё в XI веке. До XIII века князья получали два имени — языческое при рождении и христианское при крещении (Всеволод Большое Гнездо, например, носил также имя Дмитрий); но это не обязательно объясняется пережитками язычества («княжое», династическое имя имело скорее государственный и клановый, чем язычески-религиозный статус).

Крупнейшая религиозная организация, объединяющая православных русских — Русская православная церковь (РПЦ), за границей России функционируют её епархии, автономные православные церкви и самоуправляемые части РПЦ. В XVII веке небольшая часть русских не поддержала проводимые патриархом Никоном реформы церкви, что стало причиной Раскола и появления старообрядцев. Крупные старообрядческие организации являются также этнографическими группами.

Многие языческие верования в изменённом виде сохранились до XX века и даже до сих пор, существуя вместе с христианством. Отношение к ним РПЦ неоднозначно от неодобрения до включения в официальный культ. Среди них как обряды (праздники Масленица, Иван Купала, Навий день и др.), так и вера в существ языческой мифологии (домовые, лешие, русалки и т. д.), знахарство, гадания, приметы и пр.

Второй по численности конфессией среди русских является протестантизм (1-2 млн) . По экспертной оценке, уже в 1996 году в России насчитывалось свыше миллиона верующих протестантов, принадлежащих к десяткам различных церквей. Крупнейшем протестантским течением в России является баптизм (по разным данным от 85 000 до 450 000 зарегистрированных членов, реальное число выше за счёт незарегистрированных объединений), имеющий 140-летнюю историю в России. Также велико число пятидесятников и харизматов (т. н. «неопятидесятников»), есть кальвинисты, лютеране, адвентисты седьмого дня, методисты, пресвитериане. Часть русских являются последователями таких религиозных объединений христианской направленности, как Свидетели Иеговы, мормоны и муниты.

В России существует более 200 приходов католической церкви. Общее число католиков — меньше миллиона.

В настоящее время наблюдается заинтересованность небольшой части русского населения язычеством в той форме, в какой оно существовало до внедрения христианства на Руси. Количество приверженцев языческого (родноверческого) вероисповедания на сегодняшний момент невелико. В 1980-е годы в Россию проникают различные течения индуизма (гаудия-вайшнавизм и др.), буддизма (гелуг, дзен, тхеравада), созданы союзы конфуцианцев.

После Октябрьской Революции 1917 года христианские церкви (РПЦ, другие ветви православия, протестантские и католическая) переживали серьёзные гонения (а часть протестантов и при царской власти), многие храмы, монастыри и молитвенные дома были закрыты, разрушены или превращены в музеи, склады, мастерские и др., на высшем уровне внедрялась идеология научного атеизма. В связи с изменением политической ситуации в стране и провозглашением свободы совести христианские церкви (и другие религии) получили возможность свободно вести религиозную деятельность, хотя определённая часть населения является атеистичной.

Семья и семейные обряды. Для семейного строя русских характерно длительное сохранение большесемейных патриархальных традиций. Большая или неразделённая семья у русских объединяла несколько семейных пар. Русские удержали эту форму семьи в своем быту до XX века. Основной формой семьи была семья малая, которая уже к XIX веку у русских была преобладающей.

Из семейных обрядов наибольшее развитие у русских получили свадебные. При заключении брака, как правило, обязательным было венчание, оформлявшее брак официально («законный брак»). Исключение составляли так называемые браки сводные, чаще всего у старообрядцев-беспоповцев и некоторых сектантов.

Одной из характерных черт было участие в свадьбе широкого круга родственников, соседей, односельчан. В последние годы стал чаще выполняться обряд церковного венчания, который за годы советской власти постепенно почти совсем выпал из свадебного обряда.

Общественный быт. Общинные традиции продолжали сохраняться в быту и тогда, когда община под влиянием социально-экономической дифференциации постепенно теряла своё единство. Законодательную роль в общественной жизни играл сход — собрание глав семей, решавшее важнейшие дела. Здесь принимались решения, касающиеся землеустройства, распределения угодий, уплаты налогов, раскладки повинностей, сбора денежных средств на мирские дела, выдвижения рекрутов в армию, происходили выборы на общественные должности и др. Наиболее распространённым видом традиционных коллективных работ были помочи — трудовая соседская помощь. Проводились и другие совместные работы с участием молодёжи: обработка льна, рубка капусты на зиму и др.

На общественную жизнь села и города большое влияние оказывала церковь, для подавляющего большинства населения — православная. Религиозно-бытовой регламент, касавшийся самых различных сторон жизни, был своего рода законом общественного и личного поведения людей. Выполнение религиозных предписаний в домашнем быту определялось не только чувством верующего («страхом божиим»), но и контролем семьи, особенно старшего поколения, следившего за соблюдением подобающего отношения к иконам, постам, молитвам и т. п.

Общественая жизнь, связанная с народной календарной обрядностью, проявлялась главным образом в совместных гуляниях и праздничных развлечениях. Рождественско-новогодний цикл обрядов, связанных с зимним солнцеворотом, назывался святками. Молодые люди весёлой гурьбой обходили дома с пожеланиями хозяевам всяческого благополучия и получали за это вознаграждение, более всего съестными припасами. Первым праздником весеннего цикла была масленица — неделя перед длительным постом, предшествовавшим Пасхе. Масленичное гуляние носило в целом разгульный характер и сохраняло элементы очень древних обрядов, связанных в прошлом с культом плодородия и культом предков. После масленицы общественная жизнь замирала и вновь оживлялась с Пасхи. Пасхальную неделю молодёжь проводила на улице. Наиболее характерными были массовые игры с ярко выраженным спортивным элементом (городки, лапта). Широко бытовали качели. Женщины и дети любили игры в крашеные яйца. В некоторых местах ещё и в конце XIX века водили хороводы.

Весенний цикл обрядов и праздников заканчивался Троицей (50-й день от Пасхи), которая знаменовала также переход к лету. Из всех восточных славян троицкая обрядность и праздничность наибольшее развитие получили у русских. На Троицу гуляли в лугах и лесах. Украшали церкви и дома молодой растительностью, берёзками. Основными исполнителями обрядовых действий были девушки и женщины.

Летняя купальская обрядность не была столь выразительна у русских. Она заключалась в молодёжных гуляниях с зажиганием костров, игр в обливание водой. На Купалу собирали целебные травы.

Летние праздники и молодёжные гуляния заканчивались на Петров день (29 июня старого стиля). В предпраздничную ночь молодёжь гуляла до рассвета — «встречали солнце». Принято было собирать всё, что не прибрано, озорничать. Многие шумели, пели, били в печные заслонки и т. п.

 Обряды (по материалам Баранова Д. А.)

Баня в родильной обрядности

В русской традиции считалось обязательным в течение трех дней справить три бани для роженицы, при этом соблюдались различные предосторожности, призванные уберечь роженицу от воздействия злых сил. Ее прятали от чужих глаз, у порога бани ставили кадильницу с ладаном, от сглаза рядом с роженицей в бане клали сковородник, а под подушку — нож. Для защиты роженицы от нечистой силы ставили ухват рогами к печи, который она при выходе из бани брала с собой в качестве посоха.
В течение 40 дней вплоть до принятия очистительной молитвы поведение роженицы в защитных целях было жёстко ограничено многочисленными запретами: ей нельзя было зажигать лампаду перед иконой, ходить в церковь и в гости, садиться в красный угол, месить тесто и печь хлеб; наряжаться, ходить одной в баню, в амбар, к колодцу; ей следовало принимать пищу из специальной посуды, стоя у печи.

 Крестины и крестные родители

Крестины, которые совершались обычно на третий или восьмой день, являются важнейшим этапом социализации младенца, принятия его в структуру семейно-родственных отношений и — шире — в культурное пространство в целом. Именно с этого дня и начиналась человеческая судьба младенца, его приближение к Богу, о чем говорит поговорка: «Пока не крещён, его не целуют: некрещеный ребенок — чертенок».
Главными участниками крестин были повивальная бабка и крестные родители . Особое значение придавалось выбору крестных родителей (кума , кум , божата, божатку). Обычно в крестные приглашали членов своей семьи, ближайших родственников, иногда соседей или богатых людей. Если предыдущие дети умирали, то выбирали «встречных кумовьев» — выходили на улицу и звали в кумовья первого встречного. В некоторых губерниях, чтобы дети жили, кумом выбирали тезку отца, а кумою — тезку матери новорожденного. Иногда выбирали только одного крестного родителя в зависимости от пола новорожденного. Например, если крестник мальчик, то соответственно приглашался только крестный отец. В Западной Сибири полагали, что на том свете за грехи детей спросят не родителей их, а крестных, причем за мальчика ответ будет держать крестный отец, а за девочку — крестная мать.
Обычно на стол на крестинах подавались яичница, холодец, блины, пироги, водка. Главное же угощение — это бабина каша , которая подаётся обычно в конце крестинного обеда в большом горшке, покрытом полотенцем. Способность каши при варке увеличиваться в объеме народ связывал с благополучием, здоровьем и быстрым ростом младенца.
В Тверской губернии ловили петуха или курицу (в зависимости от пола ребенка), клали их ногами кверху в горшок, где была каша, приносили в избу и ставили на стол, чтобы крестник «быстрее стал ходить и петь песни». В Новгородской губернии на крестины приглашались все дети деревни от 6 до 8 лет. Их рассаживали за стол и потчевали кашей и пирогом, при этом просили детей, чтобы они не обижали своего будущего товарища. Повсеместно повитуха угощала отца пересоленной и переперченной кашей, чтобы «знал, как солоно рожать деток». Затем она трижды поднимала горшок с кашей, желая ребёнку всяческого благополучия. После этого все присутствующие поздравляли повитуху с «внуком». В конце крестинного обеда подавали ржаной пирог («бабий зуб»), что означало конец застолья.
На 40-й день роженица с младенцем отправлялась в церковь за очистительной молитвой, где священник вносил мальчика в алтарь, а девочку прикладывал к иконам царских дверей.

 Символика родильной обрядности у русских

В русской деревне рождение человека воспринималось как великое таинство, поэтому был широко распространён обычай сокрытия от посторонних сам момент родов. Особенно опасным для роженицы считалась осведомлённость незамужних девушек о родах. В этом случае для облегчения родов они должны были расплести косы, иначе «за каждый волосок будет маяться родильница». Обычно при родах помогали повивальная бабка, муж, иногда мать или свекровь роженицы. Сами роды, как и их время и место, были отмечены в народной культуре печатью святости, богоданности, что, в частности, отразилось в народной лексике: «Бог дитя дал», «божья прибыль», «как родит — Бог простит», «счастливое время», «счастливое место». С другой стороны, роды — особенно первые, — описываются как смерть роженицы: она «как перед смертью просит прощения», прощается с семьёй, животными, «белым светом» и принимает «смертный час». Смертные мотивы объяснялись переходным характером родильного обряда — молодуха становилась матерью, что было связано, с точки зрения традиционного сознания, с её символическим умиранием и последующим возрождением, но уже в новом качестве.
В русской деревне рожали обычно в бане, хлеве, риге, чулане, сарае, которые считались «нечистыми». Сами роды описывались как путешествие будущей матери за ребенком. Поэтому во время родов роженица должна была быть в постоянном движении, перемещаясь по комнате и переступая через брошенные на пол различные предметы утвари и даже выходя за пределы избы, если роды проходили дома. Судьба ребенка могла зависеть от правильного выбора места. Например, если у женщины умирали дети, рожденные в одном месте, то в следующий раз она рожала уже в другом. Также полагали, что если младенец родится вдали от дома, то ему «век дома не видать, чужой работы не минуть». Для облегчения родов раскрывали всё, что заперто: сундуки, двери, печную трубу, в трудных случаях — царские врата в церкви. В народной культуре роды осмысливались как момент истины, когда становились явными все прошлые грехи женщины и ее мужа. Об этом говорят народные представления о причинах тяжёлых родов как о расплате за былые прегрешения родителей ребенка.

 Первое укладывание в колыбель

В колыбель новорожденного укладывали на 3-й, 8-й или 20-й день после рождения. Первое укладывание младенца в колыбель сопровождалось ритуальными действиями, схожими с обрядом новоселья: помещали в колыбель кота, окуривали ладаном, прятали под постилку металлические предметы. Расставание ребенка с колыбелью (обычно в возрасте от года до двух) символизировало переход его из младенческого состояния в половозрастную группу собственно детей, а сама колыбель переходила к другому младенцу.

 Представление о смерти в традиционной культуре

Погребальный обряд наряду с другими семейными обрядами относится к переходным ритуалам: в его рамках происходит переход человека из одного состояния (жизни) в другое (смерти). В русской традиционной культуре различали два вида смерти: «своя смерть», то есть естественная смерть в старости, когда человек изживал свой век — в этом случае умерших называли родителями, и «не своя смерть», когда человек умирал преждевременно, не изжив своего века, — тогда его называли «заложным покойником».

 Предсмертные обряды

В русской деревне готовились к смерти практически на протяжении всей жизни. Например, вычесанные или состриженные волосы в некоторых деревнях не выкидывали, а собирали за пазуху — верили, что на том свете они пригодятся. Повсеместно было принято приготовление заранее «смертного узла», который состоял из сарафана, рубахи, белого платка, штанов, пояска, лаптей, головного убора, полотенца, крестика, молитвы бумажной и холста для покрывания — савана. При изготовлении одежды на «смерть» соблюдались определенные предписания: одежда должна быть новой, чистой и сшитой вручную без узлов, движением иголки от себя. Помимо смертного узла, который женщина готовила как для себя, так и для своего мужа, хозяин должен был для себя и своей жены изготовить гроб. По народным представлениям это сулило долгую жизнь. Гроб обычно держали на чердаке, нередко наполнив его житом (ячменем), чтобы на том свете жизнь была богатой. Зерно после смерти владельца раздавалось нищим. В гробу могли держать и намогильный крест.
При приближении смерти совершался обряд «прощание с вольным светом», когда умирающий просил родственников отнести его на поле проститься с землей и с вольным светом со словами: «Мать сыра-земля, прости меня и прими, прости, вольный свет-батюшка!»

По народным представлениям сама смерть человека создавала угрозу для живых людей, так как свидетельствовала о нарушении границы, отделяющей мир живых от мира мертвых. Поэтому погребальная обрядность была направлена на выделение умершего человека из мира живых и восстановление нарушенной границы. В момент смерти открывали печную трубу или форточку, чтобы «освободить душе дорогу»; на окно вешали кусок холста или полотенце, на котором, по народным представлениям, отдыхает душа.

Прощание с усопшим

Тело покойного обмывали, что символизировало окончательный переход человека в мир мертвых. Воду, мочалку и солому, на которой мыли умершего, выносили за околицу или закапывали во дворе. Покойника обряжали в чистую «смертную одежду» и укладывали в гроб. Гроб раньше изготавливали из цельного древесного ствола с маленьким окошком, на дно стелили листья от березовых веников, а также клали туда хлеб для покойного. В гроб могли положить и любимые вещи умершего — курительную трубку, гребень и т.д. Гроб с покойником ставили на лавку ногами к двери, где он находился обычно три дня. По поверию оставлять одного умершего не полагалось, поэтому устраивались ночные бдения у гроба. Прощаться с покойным приходили в течение всего времени, пока он находился в избе. Часто приглашались опытные «вопленицы» для причитания. В причетях рассказывалось о прижизненных делах умершего и о «горькой судьбинушке» близких, которых он оставил.

Похороны

По обычаю хоронили до полудня. Покойника выносили в открытом гробу ногами вперед, чтобы он «не видел дороги назад». С той же целью путь похоронной процессии устилался еловым лапником, а также иногда гроб выносили через окно или через хлев, после чего мыли пол в помещении. При выносе усопшего гробом трижды ударяли о порог дома, обозначая тем самым одну из границ, отделяющих мир живых от мира мертвых. По лавке, на которой лежал покойный, ударяли топором или ножом, «чтобы отсечь этим смерть».

На кладбище опусканию гроба предшествовал обряд «выкупа земли» медными монетами, которые присутствующие бросали в могилу. Первыми к засыпанию могилы приступали родственники умершего, бросая в нее горсть земли. Завершать работу по погребению предоставляли соседям. Сверху на могилу насыпали небольшой холмик и устанавливали крест или намогильный знак. Иногда прямо на кладбище угощались кутьей, которую пробовали все присутствующие. При выходе с кладбища каждый опахивал ноги от могильной земли, которую приносить домой считалось опасным. После кладбища мылись в бане, смывая с себя следы контакта с умершим

Поминки

Поминовения усопших справлялись на третий, девятый, сороковой дни и в годовщину смерти. Верили, что именно в эти дни ангелы приносят душу покойного в родной дом, где ее следует накормить. В остальное время вплоть до сорокового дня ангелы водили ее по тем местам, где человек когда-то бывал, и показывали все совершенные им при жизни добрые и недобрые дела. В дни поминок родственники обычно ходили на кладбище, где угощались едой, принесенной из дому — кутьей, блинами, киселем. Немного пищи оставляли на могиле. На поминальные трапезы собирали в первую очередь родственников и ближайших друзей, а также нищих и убогих. Так как покойник, по народным представлениям, испытывал все те же потребности, что и живой человек, то для него на общем или на специальном столе в углу под образами ставили отдельный прибор. С этой же целью выливали на угол стола первую ложку какой-либо еды и первый стакан воды.
Самым важным в поминальной обрядности считался сороковой день, когда душа умершего окончательно покидала мир живых. В этот день происходили «проводы души» — крестьяне еще накануне стелили для покойника в углу под образами особую постель, чтобы он «получше отдохнул перед дальней дорогой»; заказывали литургию (панихиду или сорокоуст) в церкви, отдавали церковному причту или нищим «на помин души» теленка или овцу. В южных районах России на сороковой день пекли из теста так называемую «лесенку» — продолговатое печенье с поперечными полосками. Эту лесенку, символизирующую восхождение умершего на небо, ставили на скамейке в воротах. На Русском Севере собирали пищу в решето и отправлялись по дороге в сторону кладбища до ближайшего перекрестка. Там устраивалось последнее угощение для родственников и близких, а один из них закутывался с головой в платок, забирал половину преломленного хлеба и уходил в направлении кладбища, символизируя таким образом окончательный уход души в мир иной. При посещении кладбища в этот день было принято снимать с могилы венки и сжигать их.
После сорокового дня сильное проявление горя по умершему считалось нежелательным и даже опасным. Верили, слезы тоскующих могут «затопить» покойного на том свете или даже вынудить его приходить в свой родной дом. Чтобы «отвести тоску», каждое утро умывались водой с тыльной стороны ладоней, утром и вечером при умывании читали специальный заговор.
По истечении года после смерти родственники ходили на кладбище, поминали умершего и обустраивали могилу — укреплялся намогильный холм, высаживали живые цветы, у могилы иногда сажали деревья. Первоначально установленные намогильные знаки заменялись крестом. В том случае, если крест уже был установлен, менять его было нельзя — такой крест лишь укрепляли и заново красили.

Наверх

Ремесла и промыслы

Земледелие у русских, как и у других восточных славян, было развито с глубокой древности. Земледельч. традиции определяли развитие многих специфических черт их культуры.

В разных ландшафтных зонах территории расселения русских в зависимости от природных и социально-экономических условий культура земледелия имела свои особенности. Наиболее распространённой системой земледелия, особенно в старых сельскохозяйственных районах, была паровая зерновая система, ставшая господствующей у русских в раннее время. Введение паров свидетельствовало о значительных достижениях в развитии производительных сил общества. Эта система была приспособлена более всего к бытованию в натуральном хозяйстве и отвечала климатическим условиям средней полосы европейской части России. В XIX века при ней чаще всего применялся трёхпольный севооборот, хотя местами встречалось и двухполье, когда парование применялось лишь при двух полях. При трёхполье земля разделялась на три поля, на которых в итоге многовекового отбора выращивались наиболее рациональные для русского крестьянина культуры. Поля отводили под яровой хлеб, под озимый хлеб, под пар с последующим их чередованием. Пар унавоживали и оставляли свободным. Большую роль в ведении такого хозяйства имели выверенные вековой традицией местные сроки посева, жатвы и других работ.

Переход от трёхполья к более интенсивным системам осуществлялся путём введения новых культур, в том числе и улучшающих структуру почвы, переходом к занятым парам, а также с помощью усиленного удобрения полей навозом, торфом, илом, а иногда и искусственными удобрениями.

Местами отход от трёхполья и ориентация крестьянина на производство товарной продукции приводили к развитию так называемой монокультуры, т. е. культуры, которая оказывалась наиболее эффективной в местных условиях. Ей подчинялись и полеводство и всё хозяйство в целом.

Наряду с паровой системой во второй половине XIX века в отдельных лесистых районах севера ещё бытовало лесопольное или подсечно-огневое земледелие, применявшееся на вновь разрабатываемых участках.

В Сибири неприемлемость трёхполья приводит к развитию паровой системы в сочетании с залежным, а в таёжных местах — с подсечным земледелием, что явилось результатом приспособления переселенцами своих традиций и навыков к новым экологич. условиям.

В южных степных районах европейской России также развилось залежно-паровое земледелие. Целина при этом поднималась и использовалась под посев довольно широкого набора различных культур, которые давали хорошие урожаи в течение нескольких лет.

Главным направлением земледелия было возделывание зерновых культур (рожь, пшеница). Основной фуражной культурой был овёс. Его вывозили и в другие страны. В крестьянских хозяйствах обычно сеяли так называемый простой овёс, представлявший собой многочисленные местные вариации разных сортов. Ячмень разделялся на кормовой и пивной. На русский ячмень к началу XX века возрос спрос на внешнем рынке, что стимулировало расширение его посевов. Овёс и ячмень обычно сеяли в яровом поле. Кормовой ячмень и овёс отчасти шли в пищу, но главными крупяными растениями были гречиха и один из древнейших хлебных злаков просо. Гречиху разных видов сеяли главным образом в средней полосе в европейской части России и в Сибири.

В Поволжье и Приуралье в XIX веке возделывали полбу, которая шла в пищу, но давала зерно худшего качества, чем пшеница. Сеяли её на яровом поле. Повсеместно сеяли горох. Он ценился не только как продовольственная культура, но и как хороший предшественник для злаковых растений.

С глубокой древности русские возделывали лен и коноплю, дающие волокно и масло. К XIX веку исторически сложились целые районы, специализирующиеся на выращивании этих культур. Русские лён и пенька из конопли ещё ранее были известны далеко за пределами страны. К концу XIX века более половины льна, производившегося в мире, составлял русский лён, производство же конопли стояло на первом месте в Европе. Коноплю возделывали «обыкновенную» — до 1,5 м высотой. Мужские стебли конопли давали грубое волокно («посконь», «замашку»), женские шли на изготовление «пеньки». Из семян конопли делали масло, которое, как и льняное, потребляли в пищу. На значение русского льноводства в то время указывало то, что чуть ли не все сорта льна, культивировавшиеся в мире, вели своё начало от новгородского льна.

Новым для русских был картофель. Его с трудом, преодолевая сопротивление народа, в конце XVIII века правительство начало вводить в сельскохозяйственную культуру. Но затем он очень быстро распространился и к концу XIX века занял видное место среди продуктивных растений. Картофель шёл на питание, а также как техническое сырьё для выработки крахмала и выгонки спирта.

Земледелие русских, как украинцев и белорусов, относится к плужному типу, при котором подготовка почвы под посев производится с помощью пахотных орудий. Главным пахотным орудием у русских издавна была соха — лёгкое деревянное, во многом универсальное, орудие, разрыхляющее, но не переворачивающее пласт. Классической русской сохой считается двузубая перовая соха с перекладной полицей, служившей отвалом. Среди улучшенных пахотных орудий сошного типа с XVIII века известна косуля с более крупным лемехом, плужным отрезом и отвалом (северо-восток европейской России). Она также имела множество вариантов. На палах при подсечно-огневом земледелии в комплексе с другими рыхлящими орудиями (например, с древним чертежом или резцом) пользовались высокими коловыми сохами без отвала, легко перескакивающими через корни и пеньки (цапуха, цапулька, черкуша). В Сибири наряду с другими видами пахотных орудий применялась колесуха — соха с колёсным передком. На Урале и в соседних губерниях в конце XIX века распространились усовершенствованные сохи — однозубные, односторонние лемехи, курошимки и др., изготовлявшиеся уральскими мастерами.

На юге России в лесостепной и степной полосе на плодородных, тяжёлых почвах издавна при подъёме целины или залежи употреблялся плуг украинского типа, обеспечивающий более глубокую обработку почвы с перевёртыванием пласта. На более лёгких землях пахали сохами. На Урале бытовал более лёгкий плуг — сабан, широко распространённый у нерусских народов Поволжья. Он здесь применялся наряду с сохой. С конца XIX века самодельные орудия вытесняются кустарными и заводскими. Применяли сельскохозяйственные орудия и иностранных марок. Приобретали машины (сеялки, веялки, жнейки) часто вскладчину. Создавались своего рода кооперации по покупке и использованию сельскохозяйственных машин. Старые орудия труда, оттеснённые на периферию сельскохозяйственного производства, наряду с усовершенствованными всё же продолжали применяться ещё долгое время.

Сроки сева, как и других сельскохозяйственных работ, в различных районах закреплены традицией за определёнными датами хозяйственно-праздничного календаря, но менялись в зависимости от колебаний погоды. Сеяли в большинстве случаев вручную. Время уборки урожая всегда было радостным, но вместе с тем трудным. Не случайно его называли «страдой». Большинство работ производилось вручную. У русских хлеб в основном жали женщины серпами, как у всех славян, с зубчатой насечкой по рабочему краю. Формы их были очень устойчивы и напоминали древнерусские. В южнорусских степях на широких полевых массивах главным хлебоуборочным орудием была коса. Повсеместно коса применялась при уборке гречихи и гороха, а при плохом урожае — ржи и овса. К конце XIX века стали входить в жизнь деревни жатвенные машины: сначала в помещичьих хозяйствах, затем у крестьян в районах товарного развития зерноводства. Чаще всего это были жнейки — «лобогрейки».

Сжатый или скошенный хлеб связывали в снопы, которые для просушки различным способом складывали на поле («суслоны», «груды», «бабки», «крестцы», «копны») и затем — в четырёхугольные «зароды» или округлые «одонья». Широко были распространены овины — в большинстве случаев бревенчатые постройки с наземной (в верховом овине) или подземной топкой — подовин и верхней обогревательной камерой с колосниками — «садило». На колосники укладывали на ночь снопы для просушки. Молотили в основном цепами. Русский цеп несколько отличался от украинского и белорусского способом прикрепления била к ручке, позволявшим производить при молотьбе характерное для русских круговое движение билом над головой. Для получения лучших семян и небитой соломы применяли околот снопа о бочку. В конце XIX века все эти способы стали заменяться обмолотом с помощью молотилок, которые работали на конной или паровой тяге. Создавался особый промысел молотильщиков, которые работали на своих машинах по найму. Обмолот хлеба происходил не всегда сразу, иногда он затягивался на осень и даже на часть зимы. После обмолота зерно веяли — обычно стоя на ветру с помощью лопаты. Сидя веяли на западе, ближе к белорусам. В южнорусских губерниях применялись большие проволочные решёта — «грохоты». Употреблялись также ручные и конные веялки. Работа на них служила также для южнорусских крестьян и отхожим промыслом.

Запасы зерна хранили в амбарах (житницах) — капитальных специализированных постройках. Амбар обычно был однокамерным и имел «приамбарье» под козырьком с дверью в амбар. Размол зерна производился на мельницах водяных или ветряных. Водяные мельницы, известные на территориях расселения восточных славян со времени Киев. Руси, имели разное устройство. Наряду с водяными были распространены и в большинстве случаев преобладали ветряные мельницы. Они появились у русских в XVII веке и известны в двух основных вариантах: стержневые (столбовки, распространены на севере), поворачивающиеся к ветру вокруг оси всем корпусом, и шатровые (в центральной части, на юге и западе), у которых подвижной была только крыша с крыльями. Кроме мельниц для получения небольшого количества муки и крупы почти в каждом крестьянском хозяйстве имелись известные с глубокой древности ручные жернова и ножные и ручные ступы.

Переход крестьян во второй половине XIX века к производству товарной продукции привёл к поиску новых приёмов хозяйствования. Происходили модернизация и усовершенствование существовавших систем земледелия и севооборотов. Например, в трёхполку вводили четвёртое поле («новину»), совершенствовали подбор культур, например сеяли клевер как предшественник льна, практиковали занятые пары, зяблевую вспашку. В целом прогрессу русского земледелия способствовали и миграции, переселения русских крестьян на новые места, где они приспосабливались к жизни в новых условиях. В настоящее время большинство сельскохозяйственных работ механизировано. На полях работают тракторы разных марок с пахотными, разрыхляющими и посевными орудиями. Некоторые традиционные орудия применяются иногда в особых природных условиях или в подсобном хозяйстве (соха, косуля или плуг старой конструкции) для окучки картофеля. Изменились и способы уборки урожая. Теперь жатва серпом или косьба вручную применяются редко (например, среди лесов и болот). С переходом к механическими способам уборки и обмолота хлеба отпала необходимость воздушной и огневой сушки снопов.

Наряду с полеводством одной из необходимых отраслей земледелия у русских издавна были огородничество и садоводство, хотя они имели подсобное значение. Повсеместно в городах и сёлах выращивали на усадьбах, а иногда и за их пределами различные огородные овощи. Особенно много сажали капусты, огурцов, а также лук, чеснок, редьку, морковь, свёклу, укроп и др. Под капусту иногда отводили специальные места в низинах близ воды. В XIX веке ещё встречался обычай совместной коллективной работы на «капустниках». Репу сеяли много ещё в XVIII веке, особенно при расчистке лесных участков. В XIX веке она была вытеснена картофелем и её стали сажать на огороде для детей. На юге выращивали арбузы и дыни. Устройство огородов и набор возделываемых культур определялись климатическими условиями и традициями. При переселении на новые места в процессе хозяйственного освоения новых территорий русские прежде всего пытались высевать принесённые с собою семена и применять привычные им приёмы и накопленные знания не только в полеводстве, но и в огородничестве. В XIX веке кроме усадебного, по существу продовольственного, огородничества существовало и промышленное, производящее огородную продукцию для рынка. В южных районах с 60—70-х годов стало развиваться торговое бахчеводство. Стимулом послужило строительство железных дорог, обеспечивавшее надёжный сбыт товарной продукции. Выращивали дыни, арбузы, тыквы. Продовольственный и промышленный характер имело хмелеводство. Самым известным был гуслицкий хмель из района Бронниц и Богородицка Московской губернии.

Русские, как и другие восточные славяне, не принадлежат к числу так называемых скотоводческих народов. Разведение домашних животных, известное им с глубокой древности, всегда в хозяйстве было подсобным, хотя и необходимым, тесно связанным с земледелием. Держали коров, лошадей, овец, коз, свиней, домашнюю птицу (более всего кур). В области животноводства за долгое время его существования на Руси сложились многие общие и местные традиции, касающиеся пород скота, способов его содержания и ухода за ним, хранения и первичной переработки получаемых продуктов, отражавшие особенности географических и социально-экономических условий. Крупный рогатый скот у крестьян был главным образом местных пород. Лошадь была необходима крестьянину для сельскохозяйственных работ и как транспортное средство. Отсутствие лошади или наличие одной или нескольких лошадей в хозяйстве определяло его жизнеспособность, мощность. Лошади преобладали местных пород. У русских было развито и разведение породистых животных, но главным образом на государственных конезаводах для нужд армии и для царских конюшен. Наибольшей известностью пользовался завод в селе Хреновом Воронежской губернии, где разводили орловских рысаков. В Воронежской и во Владимирской губерниях издавна выращивали коней — тяжеловозов — битюгов. В качестве верховой высоко ценилась донская лошадь.

В последние десятилетия животноводство стало второй ведущей отраслью сельского хозяйства русских. В общих хозяйствах скот содержится в специально оборудованных помещениях. Обычно они образуют своеобразный животноводческий «городок», озеленённый и снабжённый необходимыми механизмами, расположенный в некотором отдалении от селения.

Многообразие природных условий, наличие на территории расселения русских обширных лесов, степей, многочисленных рек и озёр, большая протяжённость морских побережий издавна способствовали развитию наряду с сельское хозяйством промыслов по добыче зверя и рыбы, собирания орехов и пр. Основным направлением охоты у русских издавна было товарно-пушнинное. Первоначально основным промысловым зверем был соболь, в XIX веке стали более всего охотиться на белку, ареал которой был обширным, а время охоты охватывало осень и значительную часть зимы. Добывали также лису, песца, горностая, соболя.

В зависимости от природных условий, характера охоты, её значения и традиций у русских сложились различные типы охотников, отличающиеся промысловой одеждой, вооружением, подсобными средствами (например, средствами передвижения) и приёмами охоты. Основным видом охоты была охота с ружьём и собакой. Применялись и старинные ловушки, западни, завалы.

В настоящее время промысловая охота продолжает сохранять хозяйственное значение. Остаются и многие традиционные виды и приёмы охоты. Но значительно повысилась техническая вооружённость охотника.

Ещё более, чем охота, в XIX — начале XX вв. было распространено рыболовство. Рыбу ловили повсюду, где были содержащие её водоёмы. Но особенно большими запасами рыбы, в том числе ценных пород («красной рыбы»), отличались бассейны крупных рек, морские побережья, большие озёра. Устья северных рек, Дальний Восток славились рыбой лососёвых пород, Волга, Урал, Обь — осетровыми. Повсеместно ловили частиковую рыбу (судак, сазан, лещ). В сибирских реках и озёрах водились таймень, хариус, омуль. Некоторые озёра в европейской России (Галичское, Чухломское) были известны ловом снетков, которые в сушёном виде весьма ценились как постная пища, и т. д. С конца XIX века широко развернулся лов сельди и глубоководных трески и камбалы. Обработка рыбы составляла одну из важнейших частей промысла. На севере было принято коптить рыбу, сушить её в специальных печах, замораживать. На юге рыбу вялили, сушили на солнце. Там, где поблизости были соляные промыслы, рыбу преимущественно солили. Кое-где на севере за неимением соли русские для собственного потребления применяли квашение рыбы — способ, заимствованный у местных народов. Снасти, орудия лова в большинстве своём были традиционными. Самое широкое распространение имели разнообразные ловушки и сети.

Для массового лова рыбы, идущей на нерест, употреблялись «переметы», «яруса» — крючковые снасти, устроенные на основе древней удочки, острога. Рыбными угодьями крестьяне обычно владели и пользовались совместно — всем обществом. Работали артелью, которая обычно складывалась на основе родства, соседства, землячества.

Значительную роль играли различные мелкие ручные производства, обработка природного сырья и изготовление из него вещей, необходимых в хозяйстве и в быту. В XIX — начале XX вв. одни из этих занятий обеспечивали лишь нужды семьи самих производителей (так называемое домашнее производство), другие — спрос заказчика (ремесло), третьи поставляли товар на рынок (кустарные промыслы). В городах занятия ремеслом и различными кустарными промыслами для большой части населения были основными; в селе же они, как правило, имели подсобное значение. Домашнее производство было особенно характерно для крестьянства чернозёмных губерний, которое в большей степени, чем, например, в центре, было ориентировано на хлебопашество.

Большинство из мелких производств имели свои исторически сложившиеся центры. В лесной и лесостепной зонах территории, заселённой русскими, были сильно развиты деревообрабатывающие производства. В связи с большим значением в хозяйстве и быту гужевого транспорта очень распространённым был промысел по изготовлению транспортного инвентаря и экипажей. С первой четверти XIX века получил широкое развитие столярный промысел по изготовлению мебели. В начале XX века её стали окрашивать масляной краской.

Много производилось и потреблялось деревянной посуды. Самыми распространёнными были бондарные изделия из деревянной клёпки (кадки, бадьи, бочки, бочонки, ушаты, шайки, лохани, меньше — вёдра, чаны). Туеса служили для переноски и хранения ягод, молочных продуктов, мёда, крупы и т. п.

Во второй половине XIX века получило бурное развитие производство точённой на токарном станке посуды (тарелок, мисок, ложек, подносов). К деревообрабатывающим относится и корзинный промысел. Изготовляли корзины, короба и другие ёмкости, а также кузова для саней, мебель. Из липового, вязового и берёзового лыка плели лапти — самый распространённый вид рабочей обуви русского крестьянина европейской части страны. Там, где имелись залежи глины, развивалось гончарное производство. Производилась керамика с помощью ножного гончарного круга вытяжной техники, но некоторые мастера пользовались иногда и ручным кругом, на котором работали «налепом». Изготовляли также печные изразцы, черепицу, расширялось производство кирпича. Добывали строительный материал, камень для поделок.

Из металлообрабатывающих промыслов наиболее распространённым был кузнечный. Кузницы обычно стояли на отлёте от селений и работали в них по два-три человека. Слесари, применявшие пайку и холодную обработку металла, встречались почти столь же широко, как и кузнецы. Металлоделательные производства были особенно распространены в нечернозёмном Центре и Приуралье. Издавна славились тульские ружья, самовары, павловские ножи и оружие с гравировкой из Златоуста, чугунное литьё Урала и Подмосковья. Редким, но характерным для русских был золотобойный промысел (Московская и Ярославская губернии), обслуживавший всю страну.

Множество разнoобразных производств занималось обработкой волокнистого сырья (льна, конопли, хлопка, шерсти, шёлка). Первое место среди этих промыслов принадлежало текстильным. Ткали женщины на горизонтальном ткацком стане, сделанном из дерева, — «кроснах». Центром производства текстиля у русских были Московская, Смоленская, Владимирская, Костромская, Нижегородская, Ярославская губернии В конце XIX века здесь для интенсификации труда стали применять ткацкий станок, который получил название «самолёт», с приспособлением для пробрасывания челнока («погонялка»). На нём работали мужчины. Домашнее прядение и ткачество в городах и в экономически развитых сельских районах сохранялись до 30-х годов XX века. Ткали простое полотно с крестообразным переплетением нитей («холсты», «новины») и узорные ткани. Ассортимент текстильной продукции русских был очень широк. В Московской и Владимирской губерниях изготовляли много клетчатой пестряди; в Ярославской и Костромской кроме льняного полотна — скатерти, полотенца, в Саратовской — «сарпинку» (клетчатый или полосатый бумажный холст) и др. Из шерстяной пряжи ткали шерстяные и полушерстяные ткани, кушаки, шали, сукна, одеяла. Повсеместно, кроме самых южных районов, было распространено валяние валенок; изготовляли также войлоки, шляпы и т. п. Одним из древнейших кожевенных промыслов у русских был скорняжный — выделка звериных шкур и овчины. В XIX веке он развивался в северной части европейской России, на Урале, в Сибири.

Способы и средства передвижения. Специфическую область традиционной бытовой культуры составляли способы и средства передвижения и транспортировки грузов.

Наиболее распространённой у русских была сухопутная транспортировка с помощью лошади. Верховая езда на лошади под седлом и перевозка грузов вьюками и в перемётных сумах в XIX — начале XX вв. уже не играли значительной роли. Исключение составляли горные районы, таёжные и болотистые места. Особенно большую роль верховая езда играла в быту казаков. Повсеместно и чаще всего езда и перевозка на лошадях производились с помощью полозовых и колёсных транспортных средств. Лошадь была главным упряжным животным. При этом было характерно бытование оглобельной упряжки с хомутом и дугой. Упряжь и сбруя изготовлялись из дерева, кожи, льняных шнуров, верёвок, различной тесьмы, плетёнок и т. п.

Самой распространённой была одноконная упряжка, но применялась также и парная. В этом последнем случае одна лошадь (коренник) шла под дугой, другая — пристяжная — рядом на постромках; у состоятельных крестьян излюбленным выездом была тройка с коренником и двумя пристяжными. Сравнительно редко применялась езда цугом с коренником под дугой и пристяжными впереди него.

Зимней повозкой служили сани, принадлежащие к разряду полозовых средств передвижения. В особых условиях гористой или заболоченной местности санями пользовались и летом — например, чтобы свезти сено со склона или с заболоченных лесных полян, а иногда и при похоронах. Сани сильно различались по своим размерам, конструктивным особенностям и по отделке. Простейшие из них — дровни — не имели кузова и служили для подвоза дров, леса, сена и для других надобностей. Дровни с плетёным, лубяным или дощатым кузовом назывались розвальнями. Они были самым употребимым в крестьянском быту видом саней: на них перевозили и грузы и людей.

В тундре русские, как и местные народы, ездили на собаках, запряжённых в нарты. В Прионежье и на Беломорском побережье ещё в конце XIX века у рыбаков бытовали собачьи санки в виде дощатой лодки на одном полозу («кережа»), заимствованные у саамов. Большую роль в жизни русских северных, лесистых и гористых районов зимой играли лыжи.

В летнее, осеннее и весеннее время сухопутным средством передвижения служили повозки на колёсах — двухколёсные и четырёхколёсные. Самой распространённой была четырёхколёсная телега с дощатым или плетённым из лозы кузовом. Телега без кузова — дроги — служила для перевозки громоздких тяжёлых грузов. Повозка, состоящая из передка с колёсами и пары свободных колёс, прицепленных к нему, называлась колеса. На ней возили лес. В низовьях Дона и Волги, в Южном Приуралье и на Северном Кавказе для дальних грузовых перевозок использовалась большая телега, сходная с украинской мажарой или возом. Двухколёсные телеги, приспособленные больше для поездок людей, были также разнообразны — от трясучки или таратайки до более удобной рессорки, брички, бидарки.

В современной жизни гужевой транспорт у русских потерял своё былое значение. В настоящее время в народном хозяйстве господствуют технические транспортные средства. Традиционные конные запряжки, телеги, сани, «колеса» сохраняются в небольшом числе в сельской местности для некоторых внутренних разъездов и перевозок.

Реки, озёра, моря издавна служили русским путями сообщения на лодках, паромах, плотах. В XIX — начале XX вв. водные пути продолжали сохранять своё значение в хозяйственно-экономической жизни народа, в его повседневном быту. Особенно разнообразны и многочисленны были лодки. Они имели разные размеры, устройство, грузоподъёмность, названия. Кое-где ещё можно было встретить колоды, долблённые из толстого дерева. Чаще применялись старинные пареные долблёнки с разведёнными путём распаривания бортами (челны, каюки, струги). Шире были распространены дощатые лодки. На мелководье пользовались небольшими плоскодонками. На больших плоскодонках плавали с парными в уключинах вёслами и под парусом. Огромные плоскодонки с настилом служили для устройства паромов. С середины XVIII до второй половины XIX вв., до введения пароходства, — в период бурного развития торговых сношений и судостроительства, на речных и озёрных путях страны можно было наблюдать большое разнообразие форм грузовых судов. Одни из этих судов были сплавными — шли только вниз по течению, другие же поднимались на вёслах. Морской, грузовой и промысловый флот был парусным. На больших водных магистралях, например на Волге, в качестве тяги для больших барж применялась сила бурлаков, которые тянули лямку и шли бичевой (т. е. тропинкой вдоль берега). В ряде мест ещё и в начале XX века находили себе применение и плоты. Небольшие плоты в два бревна с настилом служили для одного человека на рыбалке, при перевозке грузов. Иногда употреблялись большие плоты.

В настоящее время в водных транспортных средствах многие традиционные формы заменены техническими современными устройствами. Но при всём том старые традиционные лодки, плоты, паромы ещё продолжают бытовать, особенно в специфических природных условиях.

Наверх

Традиционное жилище

Сельские поселения русских в XIX — начале XX вв. продолжали сохранять некоторые сложившиеся ранее особенности. Различия в природных условиях, в характере заселения и хозяйственного освоения отдельных районов продолжали сказываться, например, на местоположении, величине и планировке многих поселений. На форму сельских поселений влияние оказывали и правительственные меры, направленные на упорядочение застройки и перепланировку селений, предпринимавшиеся много раз начиная с XVIII века. В результате получила распространение правильная квартальная планировка. Но большинство селений, особенно старых, продолжали во многом сохранять свой прежний облик. Наиболее распространёнными у восточных славян считаются поселения многодворного (или группового) типа. У русских это — деревня и село. В XIX веке они уже мало различались между собой, но исторически складывались по-разному. Древнейшее название сельского поселения — село (от «поселиться», «селиться») когда-то обозначало не только поселение, но и земли, ему принадлежащие. Деревня, предположительно, появилась позднее (примерно в XIV веке). Сам этот термин связывают со словом «драть», «выдирать», означавший расчистку лесных земель под пашню. Деревня была самым распространённым типом сельских поселений у русских. Сёла среди деревень, как правило, выделялись большими размерами, часто наличием церкви и своими административными или административно-хозяйственными функциями.

У русских имелись и другие типы сельских поселений. Для больших селений на бывших казачьих территориях (например, на Дону, Кубани, Тереке) употреблялось название станица, на севере и северо-востоке ещё удерживалось в быту старинное название погост, обозначавшее в прошлом административно-культурный центр группы деревень. Починки и займища появлялись в северной лесной полосе и в Сибири в связи с первичным освоением свободных земель. Известны также выселки — сравнительно новые образования близ какого-либо селения, расположенные обычно на его земле. В северо-западной части европейской России встречалось много поселений хуторского типа. Хутора, как и станицы, были характерны для казачьих районов. Распространение хуторов на «отрубах», выделенных из общинных земель, явилось результатом земельных реформ начала XX века (Столыпинские реформы).

Во многих северных и среднерусских селениях подальше от домов отдельно на свободное место (в противопожарных целях) выносили риги, овины, хлебные амбары; бани стояли ближе к воде. На открытом пространстве за селом находилась ветряная мельница, которой пользовалось всё население. Водяные мельницы сооружали обычно вне селения. Общественные строения, как хлебозапасный магазин, маслодельни, лавки, редко отделялись от крестьянских построек. Лишь в больших сёлах выделялся общественный центр — обычно около церкви, где располагались волостное правление, школа, лавки, дома зажиточных селян.

В последние десятилетия у русских сложился по существу новый тип сельских поселений. Основное его отличие заключается в разделении сельских поселений на жилую и производственную части. Рост таких центров за счёт мелких селений был основным направлением их развития, что отрицательно сказалось на жизни сельского населения.

Городские поселения русских различались между собой специфическими чертами, обусловленными их историей, экономико-географическими и культурно-бытовыми особенностями. Большинство городов были старыми и хранили следы характерной планировки — в большинстве своём с укреплённым центром и расходящимися от него улицами, которые пересекались другими улицами. Более новые города были спланированы как квартальные поселения, города же, выросшие из промышленных сёл, во многом продолжали сохранять черты сельских поселений.

Жилище
Характерным для жилища русских было широкое применение дерева как строительного материала и бревенчато-срубная конструкция домов. Лишь на юге русские, обитавшие в степных, безлесных районах, подобно южным украинцам, возводили жилища из других материалов: обожжённого и сырцового кирпича, глиняных комьев («вальков»), лёгких деревянных конструкций на столбовом основании с добавлением плетня, камыша, соломы (турлучные дома), камня. Развитие товарно-денежных отношений способствовало распространению кирпичного строительства и в других районах, особенно промысловых, однако оно не стало массовым к началу XX века даже в городах.

Традиционное жилище русского Севера сложилось в условиях сурового климата, продолжительных и снежных зим, обилия леса. Наиболее типичными для него были большие рубленые постройки, объединявшие по возможности жилые и хозяйственные помещения под одной крышей. Крыши преобладали двускатные, реже встречались четырёхскатные («костром»), распространённые более в городах. Покрывали их преимущественно деревом (тёсом, дранкой, реже соломой). Отличительной особенностью архитектурного облика традиционного севернорусского жилища XIX — начала XX вв. является обилие резьбы, плоской геометрической (с невысоким рельефом) и прорезной. Изба отапливалась русской печью, которая занимала левый или правый угол у входа и была обращена устьем к противоположной (лицевой) стене. Эта планировка известна как северно-среднерусская.

Среднерусское жилище характеризуется меньшими размерами и более низким подклетом по сравнению с северным. Двор плотно примыкал к дому и сообщался с избой через сени, но не составлял с ним единого целого: он был сравнительно низким и ставился под отдельной крышей. Крыши были двускатные или четырёхскатные, деревянные или соломенные. У зажиточных крестьян, как и в городах, дома строились под железными крышами. Фасады домов украшались резьбой.

Южнорусское традиционное жилище издавна сложилось как наземное и во второй половине XIX века бытовало ещё без подклета с деревянным, чаще глинобитным полом. Господствовавшей формой крыши была четырёхскатная соломенная. Дома снаружи в юго-западных районах, части Курской и Орловской губерний обмазывали глиной и белили. Наряду со срубным бытовало кирпичное, саманное, турлучное жилище, особенно в степных районах.

На территории казачьих районов Дона, Кубани, Терека, Нижней Волги прослеживались традиции как низкого поземного двух- и трёхкамерного жилища под четырёхскатной крышей, так и более обширного и высокого, рубленного из пластин или брусьев дома продолговатой или почти квадратной формы («круглый») с несколькими сообщающимися комнатами и с галереей снаружи. На внутреннее убранство жилища терских казаков оказали влияние длительные взаимосвязи их с кавказскими народами. Повсеместно во всем этом районе был распространён открытый двор, чаще всего с несвязанными между собой хозяйственными постройками. Характерной особенностью южной усадьбы было наличие летней печи, которую ставили во дворе, а чаще — в саду.

На большей части территории Сибири, в лесной и лесостепной части господствовало жилище, сходное с северо- и среднерусским. В безлесных районах Алтая преобладали дома на низком подклете и без него с деревянным или глинобитным полом. Здесь дома строили не столько из дерева, сколько из глиносоломенной смеси и турлучные. В тундре дома сооружали из бревен, но для сохранения тепла делали их меньших размеров с маленькими окнами и низкими дверями и несколько углубляли их в землю.

Для всех вариантов русского традиционного жилища был характерен единый принцип внутренней его организации и функционального распределения. Главным было положение печи. Угол по диагонали от неё считался «красным», наиболее почётным. Здесь висели иконы, располагался стол, за которым семья принимала пищу. Место у печи предназначалось для стряпни; у входной двери на конике (неподвижной лавке) мужчины располагались со своей работой (шорничали, плели лапти); у окон, близ стола, на зиму ставили ткацкий стан; здесь же на лавке, расположенной вдоль стены, пряли. Спали на полатях (дощатый настил под потолком между печью и противоположной стеной), на голбце или каржине (дощатый примост у печи, с лазом в подполье).

Современное жилище русских по сравнению с прошлым сильно изменилось. Однако этнические особенности народного зодчества сохраняются (особенно в сёлах и в индивидуальной жилой застройке городов) в материале, в особенностях конструктивных решений, в высотности, в характере декора, в некоторых чертах внутренней планировки, убранства комнат.

Наверх

Традиционная одежда

В XIX — начале XX вв. одежда русских была очень неоднородной. Костюм дворянства с начала XVIII века под влиянием реформ Петра I сильно отошёл от народной традиций и изготовлялся преимущественно по западноевропейским образцам. Верхние и средние слои горожан в одежде, как и во всём быту, в силу своих возможностей старались подражать дворянству. В провинциальных городах многие мужчины и женщины из купеческой среды ещё в середине XIX века носили старую русскую одежду. Особая приверженность старым образцам одежды наблюдалась у старообрядческого населения. В целом традиционные особенности русского национального костюма были относительно устойчивы и ещё к концу XIX — началу XX вв. отчётливо прослеживались во многих локальных вариантах. Процесс нивелировки и выработки общенациональных форм раньше и в большей степени затронул мужскую одежду. У русских мужчины почти повсеместно носили прямые туникообразные, а затем и выкройные рубашки-косоворотки (с воротником или без него), с разрезом ворота сбоку (обычно слева), выпущенные поверх нешироких штанов (порты) и подпоясанные поясом. Рубахи и штаны у крестьянства были и нательной и выходной одеждой. Разделение одежды на бельё и верхнюю стало развиваться лишь в конце XIX — начале XX вв.

В качестве верхней одежды были известны разнообразные кафтаны с клиньями по бокам, запахивающиеся глубоко на левую сторону («сермяги», «зипуны»). Шили их из грубого домотканого сукна, но с распространением промышленных товаров — также и из фабричных тканей, несколько меняя крой и отделку. У зажиточных крестьян и в купеческой среде в конце XIX века распространилась кафтанообразная поддёвка со сборами сзади. В деревне был распространён вид самодельной суконной одежды — длинный прямоспинный, расширяющийся книзу халат (армяк, азям). Зимой носили овчинные шубы, полушубки и длинные тулупы, подпоясанные яркими кушаками. Верхняя одежда казаков развивалась под сильным влиянием одежды соседних народов (черкеска, бурка, бешмет).

Шапки преобладали валеные из шерсти. Наиболее распространённой была высокая почти цилиндрическая коричневая шапка «грешневик», изготовлявшаяся ремесленниками. Зимой ходили в овчинных шапках разных фасонов (треухи, малахаи, кубанки, папахи). У казаков меховые шапки служили головным убором летом и зимой. В конце XIX века повсеместно распространились матерчатые картузы с козырьком.

Наиболее распространённым видом женской и мужской обуви были лыковые лапти и в меньшей степени примитивные поршни (или морши) из 1—2 кусков сыромятной кожи. Эта обувь считается специфически крестьянской. Казачьи районы и Сибирь лаптей не знали. Носили лапти с суконными или холстинными онучами и привязывали к ногам тканными в виде тесьмы или верёвочными оборами. Праздничной обувью у крестьян служили сапоги. Женщины надевали так называемые коты в виде тяжёлых кожаных галош. Зимней обувью служили валенки из овечьей шерсти.
Русская женская одежда, в отличие от мужской, была очень разнообразна, но при множестве вариантов сложились два основных типа костюма — севернорусский (сарафанный комплекс) и южнорусский (поневный комплекс), при этом исторически более поздний сарафанный тип стал этническим символом традиционного русского костюма. В императорской коллекции музея тоже представлена только севернорусская женская одежда.

Основу костюма составляла рубаха и сарафан. В XIV — XVI веках сарафаны носило высшее сословие — цари, бояре, князья, с XVII века он становится исключительно девичьей и женской одеждой и распространяется на все слои общества, а с конца XVIII был уже частью преимущественно крестьянского костюма. Шили сарафаны из различных тканей: холста, шерсти, набойки, но свадебные и праздничные — непременно из штофного шелка, полупарчи и парчи.

Для косоклинных сарафанов характерен конусообразный силуэт, подчеркивающий стройность, дородность, величавость женщины.

По линии вертикального разреза на сарафан нашивались бахрома, позумент, тесьма, дорогие пуговицы. В русских праздничных костюмах было много золотого шитья, жемчуга, перламутра, камней, серебряного кружева. Такие костюмы хранились в сундуках многих горожанок и крестьянок. Девушки победнее на свадьбу занимали у соседей штофные сарафаны и шитые золотной нитью и жемчугом головные уборы, старшие сестры передавали их младшим. Свадебные костюмы в течение нескольких лет молодухами надевались по большим праздникам, тщательно хранились, передавались из поколения в поколение.

В роскошном севернорусском костюме поражают сдержанность и гармония цвета, величавость силуэта, замечательное мастерство изготовления декоративных деталей, равновесие и ритмичность орнамента

Наверх

Национальная кухня. Рецепты

Пища русских в XIX — начале XX вв. продолжала стойко сохранять традиционные особенности. Ведущее место в пище занимали хлебные, мучные и крупяные блюда. Большие круглые хлеба делали из кислого теста и выпекали в русской печи на поду, реже в металлических (круглых и четырёхугольных) формах. Преобладал чёрный хлеб из ржаной муки. Кроме хлеба из кислого теста пекли пироги с различными начинками, лепёшки, оладьи, блины. Особенно большое значение у русских имели блины. В повседневном быту они часто заменяли хлеб. Было в употреблении и овсяное толокно, которое разводили водой, квасом или молоком. В состав традиционных блюд входили также кисели, сваренные из заквашенного отстоя муки, — овсяный или ржаной; делали также пресный гороховый кисель.

Из крупы варили жидкие блюда — похлёбки. На севере и особенно в Приуралье были распространены «толстые щи» из ячневой крупы с мучной заправкой, на юге — пшённый кулеш. В южной части Сибири и в Средней Азии среди русских от местного населения распространился рис, который в конце XIX века стал проникать в питание широких слоёв населения других районов России. Каши ели почти ежедневно.

Набор потребляемых овощей, как и само огородничество, поставляющее их, имел зональные особенности. Из овощей особенно много ели капусты — свежей, а в течение большей части года — квашеной, которую в большом количестве заготовляли осенью. Из капусты варили щи. На севере долгое время важнейшей составной частью традиционного питания, особенно у крестьян, была репа, а также брюква. Но постепенно репу вытеснил картофель.

Земледелие давало также такой важный продукт, как растительное («постное») масло. В северной и средней полосах России это было преимущественно льняное масло, в южной — конопляное, а позже — подсолнечное, которое с середины XIX века быстро вытеснило другие виды растительного масла. Мясо шло в пищу в свежем виде (в Сибири также в замороженном), но большую часть года — в солёном (солонина). Рыба заменяла мясо во время постов, так как считалась полупостной.

Из традиционных напитков бытовали хлебный квас и пиво. Квас делали также из свёклы, особенно из сахарной (на юге), и из груш. Из мёда готовили горячий (сбитень) напиток с пряностями, которым торговали на улицах в городах и на сельских ярмарках. Кое-где варили лёгкое пиво на меду — медовуху. На праздничный стол подавали алкогольные напитки: водку, а также разнообразные настойки и наливки. В XIX веке в обиход русских вошёл чай. Пили чай с сахаром, больше — вприкуску, с мёдом, вареньем. 

Рассольник с мясом и грибами по-русски
Ингредиенты:
300 г говядины на косточке
300 г свинины на кости
белые грибы 2-3 шт.
морковь 1 шт.
репчатый лук 1 шт.
3-4 соленых огурца
1/2 стакана перловой крупы
2-3 картофелины
1 стакан огуречного рассола
1 желток
1/2 стакана сметаны
1-2 лавровый листа
5-8 горошин перца
соль
зелень
около 3 л воды
Мясо нарубить или положить в кастрюлю цельными кусками, хорошенько промыть, залить водой. Поставить на плиту и довести до кипения.
Когда вода закипит, убавить температуру, снять пену, выложить морковку, лук, специи и варить до готовности мяса.
Пока варится бульон, промыть перловку в нескольких водах и залить водой, дать постоять. Затем отварить перловку до готовности.
Грибы нарезать и обжарить на растительном масле.
Соленые огурцы нарезать соломкой, подготовить стакан рассола.
Выложить в бульон грибы.
Соленые огурцы.
Добавляем в суп перловку.
Картофель, специи и варим еще 15 минут.
Вливаем огуречный рассол.
Отделить желток от белка и соединить со сметаной, аккуратно перемешать.
Влить растертую с желтком сметану в суп
Суп следует посолить и вскипятить.
При подаче посыпать суп зеленью укропа.Блины русские
Ингредиенты:
Гречневая мука 4 стакана
Молоко 5 стаканов
Дрожжи 50-60 г
Сливочное масло 250 г
Яйца 2 шт
Соль 1 ч. л
За 5-6 часов до выпечки развести муку 3 стаканами теплого молока и дрожжами. За 1 час до начала выпечки заварить тесто 2 стаканами кипящего молока, добавить желтки, взбитые в густую пену белки, 150 г растопленного сливочного масла, перемешать. Перед началом выпечки на горячую сковородку положить кусочек жира, равномерно развести его по всей поверхности. Когда блин начнет расти, а низ зарумянится, полить верх жиром и перевернуть блин на другую сторону. Готовые блины укладывать горкой и держать их в тепле. Подавать с растопленным сливочным маслом или сметаной.

 Котлеты пожарские
Ингредиенты:
курица 1 шт. средней величины
сливки или молоко 1 стакан
сливочное масло 1 ст. л.
городская булка 1 шт. (200—250 г)
сухари панировочные 1/2 ст. л.
масло для жарки 100 г
соль, перец по вкусу
Курицу (нежирную) опалить, выпотрошить, снять кожу и отделить мякоть от костей. Куриное мясо мелко изрубить или пропустить через мясорубку . Городскую булку размочить в молоке или в сливках. Добавить ее в измельченный фарш, положить сливочное масло. Всю массу протереть сквозь мелкое сито, посолить, добавить перец или мускатный орех, размешать и массу хорошо взбить. Затем разделить на порции, сформовать котлеты, обвалять их в сухарях и жарить с обеих сторон.

 Пельмени сибирские
Ингредиенты:
мука немного больше 2 стаканов
яйца 2 шт.
вода ледяная 3/4 стакана
соль по вкусу
говядина (мякоть) 300 г
жирная свинина 300 г
баранина 300 г
лук репчатый 1 луковица
соль, сахар, перец по вкусу
сметана
Муку просеять, насыпать горкой, сделать воронку, в углубление вбить яйца.
Всыпать соль.
Влить воду.
Замесить густое тесто, выложить в кастрюлю, накрыть крышкой и дать постоять 20-30 минут.
Приготовить фарш. Слегка подмороженное мясо пропустить через мясорубку или очень мелко нарубить ножом.
Добавить в фарш пропущенный через мясорубку лук.
Заправить фарш солью, перцем по вкусу.
Тесто разделить на части. Каждую часть раскатать в тонкий пласт.
С помощью рюмки сделать круглые заготовки.
На каждый круг выложить фарш. Соединить края, хорошенько прижимая края. В конце лепки соединить углы пельменя.
Выложить пельмени на доску и отправить в морозилку.
Перед приготовлением пельменей, разогреть в большой кастрюле бульон или воду, опустить пельмени и варить до готовности после всплытия, примерно 5-10 минут.
Готовые пельмени выложить на блюдо, заправить маслом, сметаной или уксусом, свежей зеленью. Подать к столу и наслаждаться! Приятного аппетита.Уха ростовская
Ингредиенты:
судак или другая рыба 400 г
картофель 600 г
петрушка 2-3 шт.
лук репчатый 1-2 луковицы
помидоры свежие 300 г
масло сливочное 2 ст. л.
зелень, специи, соль по вкусу
Рыбу очищают, потрошат, удаляют головы, плавники, хорошо промывают, удаляют глаза и жабры. Плавники и головы заливают водой, солят, варят. Затем их вынимают, бульон процеживают, кладут в него дольки картофеля, лук, петрушку, варят — 10-15 минут, кладут куски рыбы, помидоры, специи и варят еще 10-15 минут. Перед подачей кладут сливочное масло

Наверх

Фольклор

.Древним постепенно угасающим видом народной поэзии у русских был обрядовый фольклор, сопровождающий семейные и календарные обряды. Основу обрядового фольклора составляли песни. Среди свадебных песен выделялись величальные, шуточные-корильные, метафорически-описательные и др. Календарные песни были тесно связаны с обрядами. К обрядовому фольклору примыкали заговоры, применявшиеся по самым различным поводам.

ГУСИ-ЛЕБЕДИ

   Жили мужик да баба. У них была дочка да нок маленький.
   — Доченька, — говорила мать, — мы пойдем на работу, береги братца? Не ходи со двора, будь умницей — мы купим тебе платочек.
   Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей  приказывали:  посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загуляла. Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
   Вернулась девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда  — нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что  худо  будет от отца с матерью, — братец не откликнулся.
   Выбежала она в чистое поле и только  видела:  метнулись  вдалеке  гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они  унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава — что они  пошаливали, маленьких детей уносили.
   Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела — стоит печь.
   — Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
   Печка ей отвечает:
   — Съешь моего ржаного пирожка — скажу.
   — Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
   Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше — стоит яблоня.
   — Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
   — Поешь моего лесного яблочка — скажу.
   — У моего батюшки и садовые не едятся… Яблоня ей не сказала.  Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах.
   — Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
   — Поешь моего простого киселька с молочком — скажу.
   — У моего батюшки и сливочки не едятся… Долго она бегала по  полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя  поворачивается.
   В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке  сидит  братец, играет серебряными яблочками. Девочка вошла в избушку:
   — Здравствуй, бабушка!
   — Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
   — Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
   — Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама  ушла. Девочка прядет — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
   — Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
   Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
   — Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоетвыпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
   Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
   — Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
   Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:
   — Девица, прядешь ли?
   Мышка ей отвечает:
   — Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой.  А  в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
   — Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
   Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят  гуси-лебеди.
   — Речка, матушка, спрячь меня!
   — Поешь моего простого киселька.
   Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным  бережком.
   Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежали. А гуси-лебеди воротились навстречу, вот-вот  увидят.  Что  делать?
Беда! Стоит яблоня…
   — Яблоня, матушка, спрячь меня
   — Поешь моего лесного яблочка. Девочка поскорее съела и спасибо  сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами.
   Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять  побежала.  Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидали ее, загоготали — налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из  рук  вырвут.  Добежала девочка до печки:
   — Печка, матушка, спрячь меня!
   — Поешь моего ржаного пирожка.
   Девочка скорее — пирожок в рот, а сама  с  братцем  в  печь,  села  в  устьице .
   Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.
   Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.
   А тут и отец с матерью пришли.

   ХАВРОШЕЧКА

   Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, а есть  и  такие,  которые своего брата не стыдятся.
 К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой,  взяли ее эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.
   А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя -Двуглазка, а меньшая — Триглазка.
   Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть,  а  Крошечка-Хаврошечка на них работала: их и обшивала, для них пряла и ткала — и слова доброго никогда не слыхала.
   Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:
   — Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать  не  велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.
   А коровушка ей в ответ:
   — Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь  —  все будет сработано.
   Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне.
   А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут  поднялись  высоко, далеко над головами.
   Сестры хотели их сбить — листья глаза засыпают, хотели сорвать — сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались — руки изодрали,  а  достать не могли.
   Подошла Хаврошечка — веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать.

К архаическим жанрам фольклора относился героический эпос, который у русских сохранился в живом бытовании до XX века. Специфически русской формой историко-эпического жанра были былины. Любимым былинным героем был богатырь Илья Муромец, которому приписывали многие подвиги, а также Добрыня Никитич, Алёша Попович, Василий Буслаев.

Илья-Муромец

      В граде Муроме, селе Карачарове, жили-были два брата. У большего  брата была жена таровата, она ростом не велика, не мала, а сына себе родила, Ильей назвала, а люди — Ильей Муромцем.
     Илья Муромец тридцать три года не ходил ногами, сиднем  сидел.  В  одно жаркое  лето  родители  пошли  в  поле  крестьянствовать,  траву  косить,  а Илюшеньку вынесли, посадили у двора на траву. Он и сидит.  Подходят  к  нему три странника и говорят.
     — Подай милостыню.
     А он говорит:
     — Идите в дом и берите, что вам угодно. Я тридцать три года  не  ходил, отроду сиднем сидел.
     Один и говорит.
     -Встань и иди.
     Он встал.
     -Что вам угодно?
     -Что не жаль.
     Он зачерпнул чару зелена вина в полтора ведра.
     -Выпей сам.
     Он ни слова не сказал, одним духом выпил.
     — Поди принеси еще.
     Приносит он.
     — Выпей сам.
     Он одним духом все выпил.
     Они у него спрашивают:
    -Какую ты в себе силушку чувствуешь?
     — Такую , добрые люди, что если бы  был  столб  одним  концом  в  небо, другим концом в землю вбитый, и кольцо, я бы повернул.
     Они переглянулись.
     -Это ему много. Поди, принеси еще. Еще принес. Он выпил одним духом.
     — Теперь как?
     -Чувствую, в половине осталось.
     -Ну, вот с тебя хватит.
     Он от большой радости пошел их  проводить и говорит:
     -Я чую в себе силу богатырскую, где теперь коня взять?
     -Вот на обратном пути  мужик  будет  вести  строгача  (два  года  коню, значит) продавать, ты купи, только не торгуйся, сколько спросит,  столько  и отдай. Только откорми его три месяца бело-яровой  пшеницей,  отпои  ключевой водой и пусти его на три зари на шелковую траву, а потом на шелковый канат и пропусти через железный тын туда — сюда перелететь. Вот тебе и  конь  будет. Бейся с кем хочешь, тебе на бою смерти нет. Только не бейся со Святогором  -богатырем.
     Илюшенька проводил их далеко за  село.  На  обратном  пути  видит,  его отец-мать крестьянствуют. Они глазам не верят.
     Он просит:
     -Дайте, я покошу.
     Взял косу и стал ею помахивать, не успели оглянуться — вся степь лежит.
Говорит:
     — Я захмелел.
     Вот прилег отдохнуть. Проснулся и пошел. Глядь,  —  мужик  идет,  ведет строгача, он вспомнил.
     -Здорово!
     — Здорово, дорогой молодец!
     — Далеко ли ведете строгача?
     — Продавать.
     — Продай мне.
     — Купи.
     — Сколько?
     — Двадцать рублей.
     Он отдал, ни слова не сказал, взял из полы в полу и повел домой.  Привел домой, постановил его в конюшню и  насыпал  белояровой  пшеницы.  Так три месяца кормил, поил ключевой водой, выпускал на  шелковую  траву  на три зари, вывел его на шелковый канат, конь туды — суды через  железный  тын перелетел, как птица.  Ну,  вот  ему  и  конь  богатырский.  Так  и  вправду случилось.
     Бился Илья Муромец с Соловьем-разбойником,  и  он  [Илья  Муромец]  его победил. Конь под ним был богатырский, как лютый зверь, ход у  него  спорый. Он задними копытами за переднюю восемнадцать  верст  закидывает.  Он  утреню стоял в Чернигове, а к обедне поспел в Киев-град.
     Однажды ехал-ехал по дороге, оказалось, дорога расходится в три стороны и на этой дороге лежит камень, и на камне надпись:
     «Влево поедешь — будешь женат, вправо поедешь  —  будешь  богат,  прямо поедешь — будешь убит».
     Он подумал:
     — Жениться еще время не настало,  а  богатства  своего  мне  не  нужно.
Некстати русскому богатырю Илье Муромцу богатство наживать, а  под  —  стать ему бедных да сирот спасать, защищать, во всем  помогать.  Дай,  поеду,  где смерти не миновать. Мне ведь в бою-то смерти нет, не написана.
     И поехал прямо. Ехал-ехал он по  дикой  степи,  впереди  дремучий  лес, поехал по этому дремучему лесу.
     Ехал он дремучим лесом с утра до полудня. Приехал на поляну, там  стоит громадный дуб в три обхвата, под ним сидят тридцать богатырей, а  на  поляне пасутся тридцать коней. Они увидели Илью Муромца и зашумели.
     — Зачем ты сюда, негодный мужиковина? Мы богатыри рода  дворянского,  а тебя, мужиковина, за три версты видать. Смерть тебе!
     Илья Муромец наложил каленую стрелу на лук, как вдарит  в  дуб,  только щепки полетели, весь дуб расшиб на щепки. Богатырей побил, дубом прихлопнул.
Обратил Илья Муромец коня и поехал назад и написал на камне:
     «Кто писал: проедет  —  будет  убит  —  неправда,  путь  свободен  всем прохожим и проезжим».
     Сам думает:
     — Дай-ка поеду, где буду богат!
Ехал  он  день,  ехал  два,  на  третий подъезжает -огромный двор, высокий забор, у ворот чугунный  столб,  на  этом столбе висит чугунная доска и железная палка. Взял Илья Муромец и стал  бить в эту доску.
     Отворились ворота, выходит старик.
     — Входи в дом, бери, что тебе угодно! У меня кладовые, подвалы ломятся.
     Он думает:
     — Деньги прах, одежда тоже, а жизнь и слава честная всего дороже.
     Поехал назад и написал на камне:
     «Неправда, что будешь богат.   Чужое богатство недолговечное и непрочное».
     — Ну, поеду по третьей дороге, что там  за  красавица,  может,  правда, женюсь.
     Подъезжает, а там стоит дворец, сам деревянный,  окошечки  хрустальные, серебром покрыты, золотом облиты.     Выходит девушка-красавица и говорит: 
— Принимаю, добрый молодец,  как любимого жениха.
     Взяла его за руку правую и повела его в столовую и подала обедать честь честью.
     — Теперь время отдохнуть.
     Ввела в спальню.
     — Вот, — говорит, — кровать, ложись, отдыхай.
     Он взял, нажал кулаком, она — бултых. А там яма глубокая, сажень  пять. И там тридцать богатырей.
     — Эй, ребята, это вы жениться сюда заехали?
     — Да, — говорят, — помоги, Илья Муромец!
     Они сразу узнали.  Он снял аркан с коня и бросил туда и вытащил их, всех до одного вывел.
     — Ну, говорит, ступайте, гуляйте на воле, А я с ней поговорю.
     — Поди отгуляла невеста, пора замуж идти.
     Вывел в лес, привязал за волосья, натянул тугой лук. Вдарил — не попал.
     — А знать, ты ведьма!
     Он взял каленую стрелу, выстрелил в темя.
     Она сделалась такая страшная, нос крючком, два зуба. Он перекрестил три раза, она — бултых.
     Он вернулся и написал:
     «Кто хочет жениться — это неправда, здесь невесты нет — отгуляла».
     Ездил, ездил  по  дикой  степи,  дремучим  лесам,  селам  и  городам  и думает; — Поеду я смотреть Святогора — богатыря.  И поехал глядеть Святогора — богатыря. Ехал — ехал, подъехал —  высокая гора, как Араратская, только что-то чернеет. Он пустил коня и полез  пешком, он шел винтом, взошел, там раскинут шатер,  и  в  нем  Святогор  —  богатырь лежит.
     — Здоров ли, Святогор — богатырь?
     — Жив — здоров, спасибо тебе, триста лет  живу,  лежу,  никто  меня  не навешал. Я плохо вижу. Приподнялся, пожали они друг другу руки слегка.
     Спустились с горы, ходили-ходили, видят -гроб лежит.
     — Э, тут наша смерть. Твоя или моя?
     А крышка растворена. Илья Муромец влез — ему просторно.
     — Э, Илья Муромец, еще рано тебе. Ну-ка вылезай, я попробую. 
    Святогор — богатырь влез, только вытянулся, крышка  захлопнулась.  Илья Муромец семь раз вдарил — семь железных обручей накатил. Святогор — богатырь и говорит:
     — Илья Муромец, подойди ко мне поближе, я дуну на  тебя,  у  тебя  силы прибавится.
     Илюшенька один шаг сделал, силу почуял и сделал три шага назад.
     — А, не подошел, а то была бы такая сила, — мать земля не носила б!
     Илья Муромец подошел к гробу, поклонился.
     — Ну, прости, Святогор — богатырь.
     — Похорони меня!
     Илья Муромец вырыл мечом могилу глубокую, сволок в  нее  гроб,  повалил его, простился и поехал в Киев. Там он прожил двести лет. И помер.
     За всю жизнь Илья Муромец много врагов русской земли победил, за что он и славен был.

 
Широкое развитие со второй половины XVI века получили у русских исторические песни, в которых изображались конкретные исторические события XVI—XIX вв. Наиболее специфические русские сюжеты встречаются главным образом в бытовых, сатирических и анекдотических сказках. Особенно большое место занимала сказка в семейном быту. Широко бытовали произведения несказочной фольклорной прозы — легенды и предания, в которых память о реальных событиях переплеталась со сказочными сюжетами. Ранние восточнославянские предания оказали влияние на древнерусское летописание («Повесть временных лет») и далее отразили борьбу с монголо-татарами («мамаями») и другими внешними врагами. Существовали предания об Иване Грозном и о Петре I, о С. Т. Разине и о Е. И. Пугачёве, о казачьем генерале Платове. Воспоминания о древних дохристианских верованиях содержали мифологические былички — рассказы о домовых, леших, водяных и проч. Различные стороны народной жизни освещались в пословицах, поговорках, загадках — эти жанры сохраняются до наших дней.

В XIX веке был распространён народный театр. Из драматических представлений наиболее известными были «Царь Максимильян» и «Лодка»; наиболее любимым кукольным представлением был «Петрушка».

Массовым фольклорным жанром, обнимавшим все стороны жизни русского народа, была лирическая необрядовая песня. Различаются песни: любовные, женские, колыбельные, молодецкие, ямщицкие, бурлацкие, солдатские, шуточные, игровые и т. д. С развитием литературы и распространением в народе грамотности в репертуаре появляются песни на слова русских поэтов; многие из этих песен стали истинно народными (например, «Коробушка» Н. А. Некрасова, «Стенька Разин» А. А. Навроцкого). Близко к песне примыкают частушки. Значительным достижением народной музыкальной культуры русских является хоровое многоголосие. Самым архаичным духовым инструментом считается кувиклы — разновидность флейты Пана. В XIX веке кое-где на севере ещё продолжали играть на древних гуслях (щипковых), гудках и скрипицах (смычковых), на балалайках, усовершенствованных в конце XIX века. Из ударных инструментов ещё бытовали трещотки, а также бубны, была распространена «игра» на деревянных ложках. С середины XIX века первое место в музыкальном быту города и деревни завоёвывает гармонь. К концу XIX века в городе среди молодёжи получила признание гитара как инструмент, сопровождающий исполнение романсов.

Старинной традиционной формой русского танцевального искусства были хороводы. Они послужили основой для разработки многообразного русского бытового танца. Большое развитие у русских получил и сюжетный танец. Система русского фольклора в её целостности просуществовала до 20—30-х годов XX века. В настоящее время отдельные виды фольклора ещё распространены среди русского населения, как сельского, так и городского.

Декоративно-прикладное искусство. Развитие художественного ткачества, вышивки, плетение кружев были связаны с украшением одежды, полотенец, постельного белья; резьба по дереву — с украшением жилища, утвари и орудий труда (деревянная посуда, прялки и т. д.), с игрушками; керамика — также с посудой, игрушкой; роспись — с украшением интерьера (печи, лавки), прялок, игрушек. Традиционная орнаментика включала разнообразные геометрические (главным образом в южных областях) и растительные мотивы, а также изображение птиц, животных и позже — бытовых сценок.

Лучшие традиции народного искусства развиваются в современных художественных промыслах: производстве керамики (Гжель, Скопин и др.), резьбе по кости (Архангельская область и др.), богородской резьбе по дереву, гравировке по серебру (Великий Устюг, Сольвычегодск), финифти (Ростов), росписи по дереву (Хохлома), росписи метал. подносов (Жостово), лаковой миниатюре (Палех, Мстёра, Федоскино).

Наверх

Язык и письменность

Русский язык — один из восточнославянских языков, один из крупнейших языков мира, национальный язык русского народа. Является самым распространённым из славянских языков и самым распространённым языком Европы, как географически, так и по числу носителей языка как родного (хотя также значительная и географически бо́льшая часть русского языкового ареала находится в Азии).

В пределах европейской части России ещё в XV веке сложились две большие группировки говоров — северное наречие и южное наречие, характеризуемые рядом чётких изоглосс (например, для севера характерно оканье, взрывное [g], форма родительного падежа у жоны, такие слова, как зыбка, озимь, лаять, для юга — аканье, фрикативное [γ], форма у жене, а в тех же значениях употребляются слова люлька, зеленя, брехать), а также промежуточные среднерусские говоры (например, в Москве принято взрывное [g] и окончание родительного падежа -ы, как на севере, но аканье, как на юге).

Для территории позднего формирования (азиатская часть РФ, Поволжье, Кавказ) характерно отсутствие чёткого деления диалектных зон, пестрота небольших ареалов, восходящих к речи переселенцев из разных регионов, а также черты, отражающие смешение разных диалектов.

Среднерусские говоры (прежде всего московский) легли в основу русского литературного языка. Художественной литературы и периодической печати на других диалектах нет.

Изначально диалектные различия были не сильными и не препятствовали взаимопониманию, поскольку предки русских всегда населяли в основном равнины (Восточно-Европейскую (Русскую)), а поэтому контакты между ними не прекращались в силу географических причин. Стандартизации устной речи способствовало распространение СМИ в XX веке, введение всеобщего образования, масштабная межрегиональная миграция населения. Традиционные говоры сохраняются только сельским населением (старшее поколение). В устной речи городского населения, среднего поколения, молодёжи есть практически только некоторые различия в произношении, которые постепенно нивелируются под влиянием централизованного теле- и радиовещания, а также в лексике.

Русский язык, как и другие крупные языки мира, имеет свои разговорные варианты (официально не закреплённые и пока даже мало изученные лингвистами) за пределами РФ — в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, в Молдавии, государствах Закавказья и Средней Азии. В юго-восточной Европе в силу близкородственности украинского и белорусского языков имеет место сильное смешение речи и возникают диалектные формы русско-украинского суржика или русско-белорусской трасянки. В свою очередь, на территории Центральной Азии, в частности, в Киргизии и Узбекистане, русская речь достаточно консервативна и до недавнего времени сохраняла форму 30-х гг. XX века (даже в речи русскоязычных представителей других национальностей — татар, корейцев, армян). Это часто характерно для «островов» языкового сообщества в неродственном (в данном случае — неславянском, тюркоязычном) языковом окружении. Русская речь Казахстана не несёт на себе следов влияния казахского языка, но зато сходна с некоторыми диалектами Сибири. Свои лингвистические особенности имеет речь русской эмигрантской диаспоры (различных поколений) в дальнем зарубежье.

В ряде государств постсоветского пространства отмечено исходящее от правительственных инстанций стремление регулировать отдельные элементы русского языка, даже несмотря на непризнание этими государствами официального статуса за русским языком (например, на Украине — управление в Украине, из Украины вместо преобладающего и считающегося нормативным в России на Украине, с Украины, см. Русский язык на Украине). Поскольку такие изменения вносятся несогласованно, то реально они влияют на русский язык только на территории соответствующего государства.

В русском языке используется письменность на основе русского алфавита, восходящего к кириллическому алфавиту (кириллице).

Алфавит русского языка, в нынешнем виде с 33 буквами существует фактически с 1918 года (официально лишь с 1942 года: ранее считалось, что в русском алфавите 32 буквы, поскольку Е и Ё рассматривались как варианты одной и той же буквы).

А а	Б б	В в	Г г	Д д	Е е	Ё ё
Ж ж	З з	И и	Й й	К к	Л л	М м
Н н	О о	П п	Р р	С с	Т т	У у
Ф ф	Х х	Ц ц	Ч ч	Ш ш	Щ щ	Ъ ъ
Ы ы	Ь ь	Э э	Ю ю	Я я

Наверх