Религия, верования,обычаи, традиции, обряды
Ремесла и промыслы
Традиционное жилище
Традиционная одежда
Национальная кухня. Рецепты
Фольклор
Язык и письменность

ЭСКИМОСЫ, этническая общность, группа народов в США (на Аляске — 38 тыс. человек), на севере Канады (28 тыс. человек), в Дании (остров Гренландия — 47 тысяч) и Российской Федерации (Чукотский автономный округ Магаданской области — 1,5 тыс. человек). Общая численность 115 тыс. человек. Языки эскимосско-алеутской семьи, разделяются на две группы: инупик (близкородств. диалекты островов Диомида в Беринговом проливе, севере Аляски и Канады, Лабрадора и Гренландии) и юпик — группа из трёх языков (центральный юпик, сибирский юпик и сугпиак, или алутиик) с диалектами, на которых говорит население запада и юго-запада Аляски, острова Святого Лаврентия и Чукотского полуострова.

Сформировались как этнос в районе Берингова моря до конца 2-го тысячелетия до нашей эры. В 1-м тысячелетии нашей эры предки эскимосов — носители археологической культуры туле расселились на Чукотке и вдоль арктического побережья Америки до Гренландии.

Эскимосы разделяются на 15 этнокультурных групп: эскимосы южной Аляски, на побережье залива Принс-Уильям и острове Кадьяк, подверглись сильному русскому влиянию в период деятельности Российско-Американской компании (конец XVIII — середина XIX вв.); эскимосы запада Аляски, в наибольшей степени сохраняют язык и традиционный образ жизни; сибирские эскимосы, включая эскимосов острова Святого Лаврентия и островов Диомида; эскимосы северо-запада Аляски, живущие по побережью от залива Нортон до американско-канадской границы и во внутренних районах севера Аляски; эскимосы Макензи — смешанная группа на северном побережье Канады вокруг устья реки Макензи, образовавшаяся в конце XIV — начале XX вв. из коренных жителей и эскимосов-нуналиит — переселенцев из северной Аляски; медные эскимосы, названы по орудиям из самородной меди, изготовляемым холодной ковкой, обитают на северном побережье Канады вдоль залива Коронейшен и на островах Банкс и Виктория; эскимосы-нетсилик в Северной Канаде, на побережье полуостровов Бутия и Аделейд, острова Кинг-Уильям и в низовьях реки Бак; близкие к ним эскимосы-иглулик — обитатели полуострова Мелвилл, северной части острова Баффинова Земля и острова Саутгемптон; эскимосы-карибу, живущие во внутренней тундре Канады к западу от Гудзонова залива смешанно с другими эскимосами; эскимосы Баффиновой Земли в центральной и южной частях одноименного острова; эскимосы Квебека и эскимосы Лабрадора соответственно на севере — северо-востоке и западе — юго-западе, вплоть до острова Ньюфаундленд и устья залива Святого Лаврентия, побережье полуострова Лабрадор, в XIX веке участвовали в сложении метисной группы «сеттлеров» (потомков от браков между эскимосскими женщинами и белыми охотниками и переселенцами); эскимосы запада Гренландии — самая многочисленная группа эскимосов, с начала XVIII века подверглись европейской (датской) колонизации и христианизации; полярные эскимосы — самая северная на Земле группа аборигенного населения на крайнем северо-западе Гренландии; эскимосы восточной Гренландии, позднее прочих (на рубеже XIX—XX вв.) столкнулись с европейским влиянием.

На протяжении своей истории эскимосы создали формы культуры, приспособленные к жизни в Арктике: гарпун с поворотным наконечником, охотничья лодка-каяк, глухая меховая одежда, полуземлянка и куполообразное жилище из снега (иглу), жировая лампа для варки пищи, освещения и обогрева жилища и др. Для эскимосов были характерны неоформленность племенной организации, отсутствие в XIX веке родов (кроме, по-видимому, берингоморских эскимосов). Хотя некоторые группы были христианизированы (XVIII век), эскимосы фактически сохраняли анимистические представления, шаманизм.

К середине XX века сформировалось четыре самостоятельных этнополитических общности эскимосов.
1) эскимосы Гренландии — см. Гренландцы.
2) эскимосы Канады (самоназвание — инуит). С 1950-х годов канадское правительство стало проводить политику концентрации коренного населения и строительства крупных посёлков. Сохраняют язык, распространены также английский и французский языки (эскимосы Квебека). С конца XIX века имеют письменность на основе силлабического алфавита.
3) эскимосы Аляски, в значительной степени англоязычны, христианизированы. С 1960-х годов ведут борьбу за экономические и политические права. Сильны тенденции к национально-культурной консолидации.
4) эскимосы азиатские (сибирские), юпигыт, или югыт (самоназвание — «настоящие люди»; юиты — официальное название в 1930-х годах). Язык относится к группе юпик, диалекты — сиреникский, центрально-сибирский, или чаплинский, и науканский. Письменность с 1932 на основе чаплинского диалекта. Распространён русский язык. Расселены на побережье Чукотского полуострова от Берингова пролива на севере до залива Креста на западе. Основные группы: навукагмит («науканцы»), живущие на территории от поселка Инчоун до поселка Лаврентия; унгазигмит («чаплинцы»), расселившиеся от пролива Сенявина до бухты Провидения и в поселке Уэлькаль; сиренигмит («сиреникцы»), жители поселка Сиреники.

У эскимосов преобладал патрилинейный счёт родства, патрилокальный брак с отработками за невесту. Существовали байдарные артели (ан’ям има), состоявшие из хозяина байдары и его ближайших родственников и в прошлом занимавшие одну полуземлянку. Члены её делили между собой охотничью добычу. Складывалось имущественное неравенство, особенно с развитием меновой торговли, выделялись крупные торговцы, которые иногда становились во главе поселений («хозяева земли»).

Традиционные занятия и культура начали исчезать. Сохраняются традиционные верования, шаманство, резьба по кости, песни и танцы. С созданием письменности формируется интеллигенция. У современных эскимосов наблюдается подъём национального самосознания.

В России эскимосы — малочисленная этническая группа (по данным переписи 1970 г. 1308 человек, по данным переписи 2002 г. 1750 человек), живущая смешанно или в близком соседстве с чукчами в ряде населенных пунктов восточного побережья Чукотки и на острове Врангеля. Их традиционные занятия — морской зверобойный промысел, оленеводство, охота. Эскимосы Чукотки называют себя — юк — «человек», юит, югыт, или юпик — «настоящий человек». Эскимосские языки подразделяются на две крупные группы — юпик (западную) и инупик (восточную).

Религия, верования, обычаи, традиции, обряды

Несмотря на то, что основной религиозной системой эскимосов сегодня является христианство, многие эскимосы всё ещё хранят веру по крайней мере в некоторые элементы своей традиционной мифологии. Существует точка зрения, по которой эскимосы в какой-то степени адаптировали традиционные верования к христианству, при этом другая точка зрения утверждает, что верно противоположное: эскимосы адаптировали христианство к своему взгляду на мир.

Традиционная космология эскимосов не является религией в обычном теологическом смысле, и схожа с тем, что называется мифологией, только тем, что рассказывает о мире и месте человека в нём. По словам эскимосского писателя Рэйчел Аттитук Кицуалик:

Космос эскимосов никем не управляется. Здесь нет божественных матери или отца. Нет богов ветра и создателей солнца. Нет вечного наказания в будущем, так же, как нет наказания детей родителями здесь и сейчас.

Традиционные истории, обряды и табу эскимосов настолько связаны с исполненной благоговения и страха культурой, порождённой суровой окружающей средой, что возникает вопрос, называть ли их верованиями, и, тем более, религией. Как сказал эскимосский проводник Кнута Расмуссена в ответ на вопрос о своих религиозных верованиях: «Мы не верим. Мы боимся.» Живя в изменчивом непостоянном мире, эскимосы ничему не поклоняются, но многого боятся.

У эскимосов нет богов, хотя некоторые имена из эскимосской мифологической традиции часто называются богами в неэскимосской литературе. То, что имеется в виду — это персонажи из литературы ужасов — подлые, невидимые, мстительные, деспотичные, могущественные существа, либо чрезвычайно могущественные туурнгаит, либо людские или животные анирниит, превратившиеся в какой-нибудь истории в страшные существа из-за оскорбления или страха.

Ниже приводятся примеры эскимосских мифологических персонажей, владеющих властью над какой-нибудь частью эскимосского мира:

• Седна — хозяйка морских животных
• Седна (Санна в современном иниктикутском произношении) известна под многими именами, в том числе Нерривик, Арнаркагссак и Нулиаюк и т. д.
• Нанук — хозяин белых медведей
• Теккеицерток — хозяин карибу

Анирниит

Эскимосы верят, что все вещи имеют дух или душу (на инуктитуте: анирник — дыхание; мн.ч. анирниит), как и люди. Эти духи остаются и после смерти — всеобщее верование, присутствующее практически во всех человеческих обществах. Однако вера в проницаемость духа — основа эскимосской мифологической структуры — имеет некоторые последствия. Согласно эскимосской поговорке «Великая опасность нашего существования в том, что наша пища целиком состоит из душ.» Из веры, что все вещи — в том числе животные — имеют души, подобные человеческим, следует, что убийство животного слабо отличается от убийства человека. Поэтому охота не считается убийством. Зверь сам приходит к человеку в гости, только привести его надо с помощью гарпуна или копья. После съедения определенную часть животного кидают обратно в море или в тундру, чтоб он восстановился. Мотив воскрешения съеденного животного используется в многочисленных сказках.

Как только анирник мертвого — животного или человека — освобождается, он волен отомстить. Дух мертвеца может быть умиротворен только соблюдением обычаев, табу, и выполнения правильных ритуалов.

Суровость и беспорядочность жизни в Арктике обеспечивает постоянный страх эскимосов перед невидимыми силами. Неудачный период жизни может убить человека, и просьба предметов, необходимых для ежедневного существования, у потенциально сердитых и мстительных, но невидимых сил — общее следствие неустойчивого существования даже в современном обществе. Оскорбить анирник для эскимосов значило рисковать вымереть. Главная роль шамана в эскимосском обществе состояла в том, чтобы видеть духов и общаться с ними, а потом советовать и напоминать людям о ритуалах и табу, которыми можно их умиротворить.

Примерами проявления анирниит являются северное сияние — души умерших детей, играющие на небе в мяч, дождь — слезы душ умерших, переселившихся в верхний мир.

Анирниит рассматривается как часть силлы — неба или воздуха вокруг — и лишь на время приходит оттуда. Хотя анирник каждого свой собственный, сформированный жизнью и телом, в котором он обитает, он является и частью некоего большего целого. Это дает возможность занимать энергию или свойства анирника, принимая его имя. Более того, духи одного класса предметов — будь это морские животные, белые медведи, растения — в некотором роде одно и то же, и могут быть призваны посредством некоторого хранителя или хозяина, который в каком-то виде связан с этим классом предметов. В некоторых случаях именно анирник человека или животного становится фигурой почитания или воздействия на животное посредством некоторых действий, излагаемых в сказках. В других случаях такой фигурой туурнгак, как описано ниже.

С приходом христианства анирник стал заимствованным словом для души в христианском смысле. Это базисное слово для большого количества других христианских терминов: анирнисиак значит ангел, а бог выражается как анирниалук — великий дух.

Туурнгаит

Некоторые духи по природе не привязаны к физическим телам. Они называются Туурнгаит (ед.ч. туурнгак (тунгак, тугынгак — диалектические различия)) и считаются злобными и чудовищными, ответственными за неудачную охоту и сломанные инструменты. Они могут также овладеть человеком, как в легенде Атанарюат. Шаманы могут сражаться с ними и изгонять, или не впускать их с помощью ритуалов; также они могут быть пойманы шаманами или порабощены ими, чтоб затем использоваться против свободных туурнгаит.

С христианизацией Туурнгак принял добавочное значение демона в христианской системе веры.

Ангакуит

Шаман (иниктитут: ангакук, иногда произносится как ангакок; мн.ч. ангакуит) сообщества эскимосов был не вождем, а скорее целителем и психотерапевтом, с помощью двойника или помощника в виде доброго духа излечивающим раны и дающим советы, возвращающим домой потерявшихся охотников, вызывающий хорошую погоду и т. д., а также призывающим на помощь людям духов, или отгоняющим их. Его или ее роль заключалась в том, чтобы видеть, толковать и заклинать неуловимое и невидимое. Шаманов никто не обучал — считалось, что они рождены с этой способностью и показывают ее, когда приходит время. В процессе выполнения своих обязанностей шаманы часто использовали барабанный ритм, песни и пляски.

Был развит шаманизм. Функция шамана почти отмерла в христианизированном эскимосском обществе. Шаман, живущий в каждой эскимосской деревне — посредник, налаживающий контакт мира духов с миром людей. Бубен для эскимосов — священный предмет. Традиционное приветствие, называемое «эскимосским поцелуем», стало всемирно известным жестом.

Эскимосы верили в добрых и вредоносных духов. Злые духи представлялись в виде великанов или карликов, либо других фантастических существ, которые насылали на людей болезни и несчастья. Для защиты от них носили семейные и индивидуальные амулеты. Добрые духи отождествлялись с животными. Существовали культы волка, ворона и касатки, которая покровительствовала морской охоте летом, а зимой, превратившись в волка, помогала охотнику в тундре.

Из животных особенно почиталась касатка, считавшаяся покровителем морской охоты; она изображалась на байдарах, её деревянное изображение охотники носили на поясе. Главный персонаж космогонических преданий — Ворон (Кошкли), основные сюжеты сказок связаны с китом. Основные ритуалы были связаны с промысловыми культами: праздник Голов, посвящённый охоте на моржей, праздник Кита (Полъа) и т. д.

Добыче крупного зверя посвящали промысловые праздники. Особенно известны праздники по случаю добычи кита, которые проводили либо осенью, по окончании сезона охоты – «проводы кита», либо весной – «встреча кита». Существовали также праздники начала морской охоты, или «спуск байдары на воду» и праздник «моржовых голов», посвященный итогам весенне-летнего промысла.

Умерших одевали в новую одежду, связывали ремнями, голову покрывали шкурой оленя, чтобы дух умершего не мог видеть дороги, по которой его несли, и не вернулся. С этой же целью покойника выносили через специально проделанное в задней стене яранги отверстие, которое потом тщательно заделывали. Перед выносом тела совершали трапезу. Покойника уносили в тундру и оставляли на земле, обложив небольшими камнями. Одежду и ремни разрезали, вокруг раскладывали предварительно переломанные вещи, принадлежавшие умершему. На местах ежегодных поминальных обрядов выкладывали из камней кольца диаметром 1-2 м, которые символизировали души умерших родственников, и ставили столбы из китовых челюстей.

Наверх

Ремесла и промыслы

Основным видом хозяйственной деятельности был морской зверобойный промысел. Мясо, внутренности и жир морских животных ели, жиром обогревали и освещали жилище, из костей изготавливали орудия труда, оружие, утварь, остов жилищ, шкуры употребляли на покрышки для жилищ, на пошив одежды и обуви, на обтяжку байдар, каяков и т.п.

До середины XIX в. главными орудиями охоты были копье с наконечником стреловидной обоюдоострой формы (пана), поворотный гарпун (унг`ак`) с отделявшимся наконечником из кости: при попадании в цель наконечник поворачивался поперек раны и отделялся от древка. Чтобы добыча не утонула, к наконечнику тонким ремнем прикреплялся поплавок (ауатах`пак) из целой нерпичьей шкуры – один – при охоте на моржа и три-четыре – при охоте на кита. Такой гарпун используют и современные китобои. Сети для ловли тюленей изготавливали из тонко нарезанных пластин китового уса и из ремней лахтачьей шкуры. Добивали раненого зверя каменным молотком (нак`шун). Женскими орудиями труда были нож (уляк`) и скребок для выделки шкур с каменным или металлическим вкладышем (як`ирак`). Лезвие ножа имело трапециевидную форму с закругленным режущим краем и деревянную рукоятку.

Для передвижения по воде пользовались лодками-байдарами и каяками. Байдара (анъяпик) – легкая, быстроходная и устойчивая на воде. Деревянный каркас ее обтягивали моржовой шкурой. Байдары были разных типов – от одноместных до огромных 25-местных парусников. В больших байдарах совершались дальние переезды и военные походы. Каяк – мужская охотничья лодка длиной 5,5 м для преследования морского зверя. Каркас ее делали из тонких деревянных или костяных планок и обтягивали моржовой кожей, сверху оставляли люк для охотника. Весло обычно было двухлопастным. Водонепроницаемый костюм с капюшоном из нерпичьих шкур (тувилик), наглухо скреплялся с краями люка так, что человек и каяк представляли собой единое целое. Управлять такой лодкой трудно, поскольку она очень легка и неустойчива на воде. К концу XIX в. каяками почти не пользовались, в море стали выходить в основном на байдарах. По суше передвигались на дугокопыльных нартах. Собак запрягали «веером». С середины XIX в. нарты тянули собаки, запряженные цугом (упряжка восточносибирского типа). Использовались также короткие бескопыльные сани с полозьями из моржовых клыков (канрак). По снегу ходили на лыжах-«ракетках» (в виде рамы из двух планок со скрепленными концами и поперечными распорками, переплетенными ремнями из нерпичьей кожи и подбитой снизу костяными пластинами), по льду – с помощью специальных шипов из кости, укрепленных на обуви.

Способ охоты на морских животных зависел от их сезонных миграций. Два сезона охоты на китов соответствовали времени прохождения их через Берингов пролив: весной на север, осенью – на юг. Китов отстреливали гарпунами с нескольких байдар, а позднее – гарпунными пушками.

Важнейшим объектом промысла был морж. Весной его добывали на плавучих льдах или с ледовой кромки длинным копьем или гарпуном, летом – на открытой воде с лодок или на лежбищах копьем. Тюленей отстреливали с каяков короткими металлическими дротиками и гарпунами, с берега – гарпунами, на льду – подползали к зверю или подстерегали его у отдушины. На нерпу в начале зимы расставляли подо льдом ставные сети. С конца XIX в. появилось новое промысловое оружие и снаряжение. Распространилась охота на пушных зверьков. Добыча моржей и тюленей сменила пришедший в упадок китобойный промысел. Когда не хватало мяса морских животных, отстреливали из лука диких оленей и горных баранов, птиц, ловили рыбу.

Традиционное декоративное искусство — меховая мозаика, вышивка цветными сухожильными нитками по ровдуге, бисером, резьба по моржовому клыку.

Наверх

Традиционное жилище

Поселения располагались так, чтобы было удобно наблюдать за передвижением морского зверя – в основании выдающихся в море галечных кос, на возвышенных местах. Наиболее древний тип жилища – каменная постройка с углубленным в землю полом. Стены складывали из камней и китовых ребер. Каркас покрывали оленьими шкурами, обкладывали слоем дерна, камнями и сверху еще раз покрывали шкурами.

До XVIII в., а местами и позже, жили в полуподземных каркасных жилищах (нын`лю). Стены делали из костей, дерева, камня, снаружи обкладывали толстым слоем дерна с камнем. Длинные кости китовых челюстей либо бревна плавника служили несущими опорами, на которые клали поперечные балки, также из челюстей кита. На них настилали потолок из китовых ребер или деревянных брусьев. Потолок покрывали сухой травой, далее слоем дерна и слоем песка. Пол мостили костями черепа и лопатками кита. Если в таком жилище жили постоянно, то делали два выхода: летний – на поверхности земли (на зиму заделывали), и зимний – по подземному коридору. Стены коридора обкладывали позвонками кита. Отверстие в крыше служило для освещения и проветривания. Если землянку строили с одним входом, то летом ее покидали, оставляя для просушки, и жили во временном жилье.

В XVII-XVIII вв. появились каркасные постройки (мын`тыг`ак), похожие на чукотскую ярангу. Они были круглыми в основании, внутри разделялись на две части: холодную (натык) и теплый полог (агра). Освещал и отапливал полог глиняный жирник (наник) в форме продолговатого неглубокого блюда с одним или двумя выступами для фитилей из мха.

Летнее жилище – четырехугольная палатка (пылъюк), по форме напоминающая косоусеченную пирамиду, причем стена со входом была выше противоположной. Каркас этого жилища строили из бревен и жердей и покрывали моржовыми шкурами. С конца XIX в. появились легкие дощатые дома с двускатной крышей и окнами.

Иглу, зимнее жилище части канадских эскимосов куполообразной формы, сложенное из снежных блоков. Высота около 2 м, диаметр 3—4 м. Вход через отверстие в полу, к которому ведёт коридор, прорытый в снегу ниже уровня пола. Если снег неглубок, вход делают в стене, а перед ним тоже строят коридор из снежных плит. Большая часть пространства внутри И. занята лежанкой из снега, покрытой шкурами. Иногда и стены И. покрывают изнутри шкурами. Свет в И. проникает через толщу стен, иногда через окна из озёрного льда или тюленьих кишок. Отапливается и освещается И. плошками-жирниками

Наверх

Традиционная одежда

До конца XIX века эскимосы носили глухую одежду — кухлянку, сшитую из птичьих шкурок перьями внутрь. С развитием обмена с чукчами-оленеводами одежда стала шиться из оленьего меха. Женская одежда — двойной меховой комбинезон (к’алъывагын) такого же покроя, как и у чукчей. Летней одеждой, как мужской, так и женской, была глухая камлейка, шитая из нерпичьих кишок, позднее — из покупных тканей. Традиционная обувь — меховые унты (камгык) с кроеной подошвой и часто с косо срезанным голенищем, мужская — до середины голени, женская — до колена; кожаные поршни с носком, выкроенным значительно больше подъёма ноги в виде «пузыря». Женщины заплетали волосы в две косы, мужчины — выбривали, оставляя кружок или неск. прядей на макушке. Татуировка у мужчин — кружки около углов рта (пережиток обычая носить губную втулку), у женщин — сложные геометрические узоры на лице и руках. Для защиты от болезней применялась также раскраска лица охрой и графитом. 

Наверх

Национальная кухня. Рецепты

Утварь была достаточно проста. В сосудах из пузыря морских животных хранили жир, а в деревянных лотках-корытцах подавали мясо. Для воды использовали ведерки из дерева или сшитые из кожи морских животных и уса кита.

Основной пищей служило сырое, вяленное, замороженное или квашенное мясо морских животных. Лакомством считалась эластичная кожа кита, которую долго жевали. Злаки и коренья, морская капуста и сырые моллюски дополняли рацион. Очень высоко ценилось мясо оленя, получаемое путем натурального обмена от кочевых чукчей. Азиатские эскимосы называли его «сладкой пищей оленеводов». Заготовкой продуктов, приготовлением пищи, шитьем одежды занимались женщины

Наверх

Фольклор

Эскимосский фольклор богат и разнообразен. Все виды устного творчества подразделяют на унипак – «весть», «новость» и на унипамсюк – рассказы о событиях в прошлом, героические предания, сказки или мифы. Наиболее широко известен миф о девушке, не желавшей выходить замуж, которую отец в гневе выбросил из лодки и которая, в конце концов, стала владычицей моря и матерью всех морских животных (седна). Среди сказок особое место занимает цикл о вороне Кутхе, демиурге и трикстере, создающем и развивающем мироздание. Известны сказки о животных, о брачном союзе женщины с животным, о превращениях человека в животное и наоборот.

Как люди научились веселиться

Было время, когда люди не умели веселиться. Вся их жизнь состояла из работы, еды и сна. Один день был похож на другой. Они работали, потом спали и снова просыпались, чтобы работать. И мозг их тупел от скуки.
В то стародавнее время жил неподалеку от моря охотник с женой, и было у них три сына. Крепкие и выносливые смолоду, они обещали стать такими же умелыми охотниками, как отец. Родители гордились ими и верили, что на старости лет сыновья не оставят их без куска мяса.
Но случилось так, что старший сын ушел на охоту и не вернулся. А спустя недолгое время и средний сын исчез также бесследно. Поиски были безуспешны.
И чем больш

е горевали отец с матерью о старших сыновьях, тем больше тревожились они о младшем, который к тому времени подрос и стал ходить вместе с отцом на охоту. Звали его Териак, что по-эскимосски значит Горностай. Териаку очень нравилось охотиться на оленей. А отец его любил
добывать тюленей и других морских животных.
Охотники не могут вечно жить в страхе и тревоге. Пришло время, когда отец разрешил Териаку в одиночку уходить в тундру, Сам же он уплывал на каяке охотиться в море.
И вот однажды, когда Териак преследовал оленя, юноша заметил орла, который кружился над ним. Вытащил охотник стрелу, но орел внезапно прянул вниз, опустился на землю и превратился в юношу.
— Это я убил твоих братьев, — сказал он, и взгляд у него был острый, властный.
— Убью и тебя, если ты не пообещаешь мне устроить праздник с пением и музыкой, как только вернешься домой.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что такое праздник и что такое пение?
— Обещаешь или нет? — грозно переспросил юноша.
— Обещаю. Но объясни мне, что значат твои слова.
-Ты пойдешь со мной к моей матери-орлице, и она научит тебя тому, чего ты не понимаешь. Твои братья отвергли дары песен и веселья, они не захотели ничему учиться, и за это я убил их. Пойдем со мной, и, как только ты научишься складывать из слов песни и петь, как только научишься плясать и веселиться, ты будешь свободен и сможешь отправиться домой.
Юноша-орел махнул рукой и повел Териака в глубь материка. Они прошли несколько долин и ущелий и стали карабкаться в гору. Вскоре они поднялись так высоко, что вся широкая равнина со стадами оленей на ней открылась им как на ладони.
Они приблизились уже к вершине горы, как вдруг до них донеслись тяжелые, громкие удары, будто кто-то огромным молотом бил по скале.
— Слышишь? — спросил орел.
— Слышу, — откликнулся Териак. — Что за странные звуки? У меня в ушах гудит от этого грохота.
— Это бьется сердце моей матери-орлицы.
Юноши приблизились к орлиному жилищу, которое находилось на самом гребне скалы.
— Подожди здесь. Я должен предупредить мать, — сказал юноша-орел и вошел в дом.
Через минуту он снова появился и пригласил Териака войти.
В большой комнате на ложе в звериных шкурах сидела мать-орлица. Она была очень стара и печальна. Сын почтительно приблизился к ней и сказал:
— Этот человек обещал устроить праздник с пением и музыкой, как только вернется домой. Но он говорит, что люди не умеют складывать песни. Они даже не знают, как бить в барабан и плясать. Матушка, люди совсем не умеют веселиться!
Старая мать заметно оживилась при этих словах. Глаза ее блеснули, и она произнесла:
— Прежде всего нужно построить праздничный дом, в котором может собраться сразу много людей.
Оба юноши тотчас принялись за работу. Они построили праздничный дом, который был и выше и просторней, чем обычные дома.
Потом орлица научила их складывать слова и тянуть их так протяжно и плавно, чтобы получилась песня. Она сделала барабан и научила юношей выбивать на нем ритм. А потом показала, как нужно плясать под музыку.
Когда Териак научился всему этому, орлица сказала:
— Прежде чем приглашать людей на праздник, нужно построить праздничный дом, сложить новые песни и заготовить много вкусной еды. Ведь тех, кто придет на праздник, следует хорошо угостить.
— Но кого же я смогу пригласить? Мы живем вдалеке от других селений и никого не знаем.
— Люди одиноки от того, что не умеют веселиться, — сказала мать-орлица.
— Подготовь все, как я тебе велела. Потом иди и всех, кого встретишь, приглашай к себе на праздник. Увидишь: соберется много на роду. Знай, всякий дар требует ответного дара. Хоть я и орлица, но я еще и пожилая женщина — обыкновенные женские занятия мне вовсе не чужды. Подари мне на прощание нитки из сухожилий для рукоделия. Хотя это и небогатый подарок, но я буду рада.
Териак поначалу смутился. Где же ему взять нитки, ведь он так далеко от дома. Но потом он вспомнил, что наконечники его стрел привязаны к древкам нитками из сухожилий. Он достал стрелы, размотал нитки и подарил их старой орлице.
Юноша-орел вновь облачился в одежды из сверкающих перьев, велел Териак садиться к нему на спину и держаться как можно крепче. Они взмыли над горою полетели так быстро, что ветер засвистел в ушах и глаза Териака от страха сами закрылись.
Но это продолжалось лишь не сколько мгновений — шум ветра стих, Териак снова открыл глаза и увидел, что орел доставил его к тому самому месту, где он встретились. Там они сердечно распрощались, и Териак поспешил домой. Он рассказал родителям свои приключения и закончил так:
— Люди одиноки. Они не знают радости, потому что не умеют веселиться. Но старая орлица наделила меня даром радости, теперь я разделю этот дар между людьми Отец с матерью слушали его с удивлением и недоверчиво качали головами. Beдь людям, чьи сердца никогда не знали веселья, трудно вообразить, что такое восторг и радость. Но старики не осмелились возражать. Они уже потеряли двух сыновей и понимали, что могут лишиться и последнего, если не послушают приказа орлицы.
Построили праздничай дом, большой просторный, наполнили запасами еды кладовую, а затем отец с сыном начали складывать песни. Они подбирали самые пpиятные и радостные слова, они воспевали самые примечательные и интересные cобытия своей жизни. И учились плясать померный стук барабанов, которые они сделали из оленьих шкур. Отец с сыном кружились и прыгали, выделывали всякие смешные движения руками и ногами. И вдруг почувствовали неведомую прежде радость.
И теперь по вечерам они часто рассказывали друг другу разные истории, смеялись и шутили — не то что раньше, когда из вечера в вечер они сидели и клевали носом от скуки.
Когда все приготовления были закончены, Териак отправился приглашать гостей на праздник. К своему удивлению, он обнаружил, что они совсем не одиноки на этом пустынном берегу. У веселых людей всегда находятся друзья.
Тут и там попадались ему диковинного вида люди, одетые в меха разных зверей — волков, лисиц, росомахи рысей. Всех Териак звал на праздник, и все охотно следовали за ним.
Праздник удался на славу. Каждый спел свою песню. Было много разговоров, смеха, шума, беззаботного веселья. Гости знакомились друг с другом, угощались, дарили друг другу припасы и меха.
Всю ночь продолжались пир и пляски. А поутру гости всей толпой вывалились наружу, пали на четвереньки и разбежались в разные стороны. Ведь это были не люди, а волки, росомахи, рыси, лисицы -звери, которых прислала орлица, чтобы Териаку не пришлось долго искать гостей.
Выходит, так велика власть радости, что может даже лесного зверя превратить в человека.
Вскоре Териак снова встретил на охоте юношу-орла, и тот пригласил его в орлиное жилище: мать-орлица хотела еще раз посмотреть на человека, который устроил на земле первый праздник.
Она вышла к ним навстречу и вдруг превратилась в молодую, полную сил орлицу.
Не зря ведь говорят: когда люди веселятся, орлы молодеют. А еще говорят, что с тех самых пор птица орел считается покровительницей веселых праздников с пением и музыкой.

Как сестры искали счастья на чужбине

Жил-был на северных островах человек по имени Тулимак. Жил он с семьей вдали от людей и был удачливым охотником. Всегда в доме у него хватало еды.
Одно печалило Тулимака: не было у него сына — кто принесет богатую добычу в дом, когда он состарится?
Было у Тулимака две дочери. Умные выросли девушки и работящие, да только юноши из других селений не навещали их.
Каждым летом выезжал Тулимак в тундру поохотиться на оленей. Дочери гребли, а сам он правил лодкой да сердито покрикивал: очень уж медленно движется лодка!
Прошло время, состарился Тулимак, и теперь дочери охотились на оленей, загоняли их в овраг, а там, внизу, их подстерегал Тулимак с луком и стрелами. И так скоры были девушки на ногу, что искры сыпались у них из волос, когда они носились по скалам.
Много оленей добыл Тулимак, а дочери сушили мясо на солнце. Но отец вечно был недоволен и гонял их за новой дичью:
— Нужно свежее мясо! Нужно свежее мясо!
Вот как-то вечером легли отец с матерью спать, а сестры остались сидеть у огня. Старшая возьми да скажи:
— Жаль, что отец выбрал жилье далеко от людей. Мы бы вышли замуж, у нас были бы свои палатки!
— Ох, и правда жаль! — согласилась младшая.
Тулимак все слышал и очень рассердился.
На другой день возвращаются они с охоты, а Тулимак сердит пуще прежнего.
Только причалили к берегу, он велит дочерям:
— Ступайте за водой!
Взяли девушки по ведерку, спрыгнули на берег и отправились к озеру, а озеро то лежало за холмом.
Только скрылись сестры из глаз, приказал Тулимак жене отгребать прочь.
Жаль стало матери дочерей, заплакала она, но Тулимак и слушать ничего не желал.
Вернулись дочери к берегу, видят-лодка уже далеко! Кричи не кричи — не услышат!
Сели они на берегу, пригорюнились, Вдруг видят — плывет мимо льдина.
— Вот наша лодка! — обрадовалась старшая. — Прыгай, сестра, поплывем к дому!
Шагнули сестры на льдину и давай бегать по ней кругами, быстро-быстро.
Закружилась льдина, и понесло ее течением, помчало в море. Вот уж проносятся они мимо отчего дома. Видят сестры — отец чинит каяк, мать выделывает шкуры.
А льдину уносит все дальше и дальше. Заплакала младшая сестра, а старшая ее утешает:
— Не плачь, как-нибудь проживем! И только она это сказала, летит чайка с рыбой в клюве.
— Китеки, китеки! — кричит. — Вот вам еда!
И бросила рыбу прямо на льдину. Разделили сестры рыбу — хватило надолго!
Опять сестры проголодались. Заплакала младшая, а старшая ее утешает:
— Не плачь, как-нибудь проживем! И только она это сказала, вынырнул рядом морж.
— Уик, уик! — кричит. — Вот вам еда! И бросил ракушек прямо на льдину.
Наелись сестры и впрок запасли.
Поднялась вскоре буря. Бросают волны льдину из стороны в сторону.
Заплакала младшая сестра, а старшая ее утешает:
— Не бойся, скоро доберемся до берега!
Плыла, плыла льдина, и вот впереди показалась земля.
— Выйдем на берег, — сказала старшая, — Только закрой глаза. Откроешь, когда будем на суше!
Так они и сделали. Открыли сестры глаза — и вот они уже на твердой земле, а льдины нет-только пятнышко пены в волнах.
Идут сестры по берегу и видят-лежит куча моржовых бивней.
Говорит младшая сестра:
-Давай останемся здесь! А бивни продадим. Но старшая отвечает:
-Пойдем дальше, узнаем, кто тут живет. Долго шли сестры и наконец вышли к хижине. Заглянули в окно и видят: сидят двое мужчин, каждый готовит себе еду, да только так неловко, что не выдержали сестры и рассмеялись.
— Кто-то смеется над нами, — сказал один. — Выйдем поглядим: уж не хочет ли кто напасть на нас?
Вышли наружу и увидели двух сестер, очень испуганных. Сжалились мужчины над ними, пустили в хижину, а сами ворчат:
— Какие тощие!
Не знали сестры, что перед ними братья-людоеды, а те решили взять девушек в жены — пусть хозяйство ведут, а как поправятся-потолстеют, можно и съесть их.
Хорошо зажили людоеды: лампы теперь не коптят, одежда починена, волосы расчесаны — сестры-то ведь у себя дома были умелые хозяйки.
Как-то младшая говорит старшей:
— Странное дело: каждую ночь муж тычет пальцем мне в бок и будит меня!
-Он проверяет, потолстела ли ты. Ведь они людоеды!
И верно! Смотрят сестры, а в углах хижины человеческие кости валяются.
Испугалась младшая, заплакала:
— Бежим, а то и нас съедят!
— Не спеши, — отвечала старшая. — Подождем, пока у меня родится сын, а до тех пор нам нечего бояться!
Вскоре у старшей сестры родился мальчик. И вот младшая услыхала, как ее муж шепчет брату:
-У тебя сын родился, а у меня нет. Давай съедим мою жену! Пригласим соседей в полнолуние и попируем!
Испугалась младшая сестра, бегом к старшей, а та и говорит:
— До полнолуния еще далеко. Принеси-ка мне снегу с того места, где твой муж стоял на морозе.
Принесла младшая снегу, а старшая бросила его в котелок, и тот растаял.
— Что это ты делаешь? — спросил муж младшей сестры.
— Готовлю настой на жире. Добавь его себе в еду и никогда не замерзнешь.
Людоед так и сделал и отправился на охоту. А к вечеру заболел. Позвали из ближнего селения колдуна, тот говорил, говорил с духами, а потом и пробурчал:
— Виноваты сестры, это они наколдовали болезнь!
Услыхали сестры, схватили ребенка и бросились наутек. Хорошо, что отец научил их быстро бегать! Братья-людоеды скоро отстали.
К вечеру сестры притомились и решили отдохнуть. Только присели, слышат-погоня шумит. Бросились сестры к скале, протиснулись в расщелину, старшая и говорит:
— Зализывай край трещины, пусть закроется!
А сама стала зализывать с другой стороны.
Только покончили они с этим, как показались братья-людоеды. Совсем закрылась скала, осталась лишь маленькая щелочка. Слышат сестры, как один людоед говорит другому:
— Мне почудилось, я видел их!
— Видно, только почудилось!
— Говорил я, что надо было их съесть! Снова бросились братья в погоню.
Только скрылись из глаз, старшая сестра и велит младшей:
— Подуй на скалу!
Стали обе дуть — щель и открылась. Выбрались сестры наружу, вышли на берег моря, а кругом вода! И лодки нет как нет!
— Закрой глаза и прыгай на пятнышко пены! — крикнула старшая сестра.
Лучше утонуть, чем попасть к людоедам , — решила младшая и прыгнула.
А когда открыла глаза, оказалось, что стоит она на льдине, и течение относит льдину в море.
Выдернула старшая сестра шнурок из люльки сына и расстелила перед собой по кругу. Только она сделала это, на берегу показались братья-людоеды. Стали они метать стрелы в сестер, но шнурок не пустил их. Стали гарпуны метать, но и те упали к ногам сестер.
— Они нам еще пригодятся, — сказала старшая сестра и подобрала стрелы и гарпуны.
Вынесло льдину в море, и захотелось сестрам есть.
-Лучше голодать, чем пропадать, -говорит старшая.
И тут вынырнул морж перед ними.
— Уик, уик! — сказал он и уставился на сестер.
Выхватила старшая сестра гарпун, пригрозила моржу — он и бросил на льдину груду съедобных ракушек.
На другой день опять сестрам захотелось есть. Видят — летит чайка с рыбой в когтях, закружилась над льдиной.
— Китеки, китеки! — кричит.
Схватила старшая сестра стрелу и погрозила чайке — она и бросила рыбу на льдину.
Засмеялись сестры и съели рыбу. Улеглись они спать, а наутро льдина уже подплыла к родному дому. Выскочили сестры на берег и побежали к отцу с матерью.
Вышел к ним старый Тулимак. Боялся он, что станут дочери винить его. Но они вошли в дом как ни в чем не бывало и от-дали ребенка матери. Бабушка сразу стала играть с внуком.
— Долго же вы пропадали! — сказал Тулимак.
Прожили они год в мире-согласии, и тут младшая сестра вспомнила о моржовых бивнях, что лежали на берегу в той земле, где они побывали. И так часто она вспоминала о них, что Тулимак решил отправиться за бивнями.
По весне приказал Тулимак жене и дочерям натянуть новую шкуру на лодку.
Семь больших тюленей пошло на нее. Никому не сказал Тулимак о том, что задумал, только велел взять с собой еды побольше.
Сели все в лодку и погребли в море, Когда берег скрылся, велел Тулимак убрать весла, лечь всем на дно лодки и закрыть глаза.
Так они и сделали. Тотчас же лодка рванулась вперед и понеслась по волнам.
Надоело младшей сестре лежать с закрытыми глазами, она и приоткрыла левый глаз. И тут лодка резко остановилась, Тулимак чуть не вывалился за борт, и девушка поспешила закрыть глаз. Вновь лодка понеслась вперед.
-Должно быть, мы налетели на льдину, -сказал Тулимак. -Хорошо, что дно у лодки двойное!
Скоро впереди показалась земля, и Тулимак велел жене и дочерям открыть глаза.
Увидели сестры знакомый берег. Лодка пристала, и все вышли на сушу.
Собрали они бивни — наполнили лодку доверху.
— Много же груза берет эта бедная лодка! — сказал Тулимак. — Ложитесь на дно да закройте покрепче глаза!
Так они и сделали, и сразу же лодка понеслась вперед. Долго лежали женщины, всё не решались открыть глаза, и вот наконец Тулимак приказал им подниматься.
Они были дома.
Тулимак продал бивни охотникам и китобоям, сразу разбогател и выдал дочерей замуж за великих охотников.
Сын старшей сестры вырос и стал главным среди них. Потомки его живут и по сей день. Только вот характер у них очень уж вспыльчивый. Говорят, все оттого, что прапрадедушка их был людоедом.

К самым ранним стадиям развития эскимосской арктической культуры относится резьба по кости: скульптурная миниатюра, и художественная гравировка кости. Орнаментом покрывали охотничье снаряжение, предметы домашнего обихода; изображения зверей и фантастических существ служили амулетами и украшениями.

Музыка (айнгананга) – преимущественно вокальная. Песни подразделяются на «большие» общественные – песни-гимны, которые поют ансамбли и «малые» интимные – «песни души». Их исполняют сольно, иногда в сопровождении бубна. Шаманские песни-гимны, исполняются на общественных праздниках, а «песни души» поются от имени духа-помощника, вселившегося в поющего. Песенные заклинания шаманов считали магическим средством воздействия на людей при лечении или мщении обидчику, они помогали во время охоты. Песни звучат в мифах, сказках, преданиях и др. Танцевальная музыка неразрывно связана с поэзией и танцем.

Бубен – личная и семейная святыня (иногда используется и шаманами). Он занимает центральное место в музыке. Среди других звучащих инструментов – перчатки с костяными пластинами-погремушками, деревянный посох с костяными погремушками, колотушка для ударов по бубну (у шаманских бубнов она более массивная, обшивалась мехом и имела костяные погремушки на ручке), подвески-погремушки из костей на кухлянке (обрядовая принадлежность шамана-предсказателя погоды), ударный или щипковый хордофон. На нем имитировали мелодии или, заменяя бубен, сопровождали пение.

Список существ в эскимосской мифологии

Эскимосская мифологическая традиция была записана только в последний годы, и часто с одним мифологическим персонажем связано несколько различных историй, или, напротив, одна и та же история использует различные имена в разных ареалах. Европейцы еще сильнее запутали корпус текстов, исказив эскимосские имена при транскрибировании. Таким образом, существа в этом списке могут появляться под другими именами, или истории, с ними связанные, могут различаться у разных рассказчиков.

• А’акулууйюси — великая мать-создатель;
• Аглулик — дух, живущий подо льдом и помогающий охотникам и рыболовам;
• Адлет
• Адливун
• Аипалувик — водное божество, связанное со смертью и разрушением;
• Акна
• Акыча — солярное божество, почитаемое на Аляске;
• Алигнак — лунное божество и дух погоды, воды, приливов, затмений и землетрясений;
• Амагук — трикстер и дух-волк;
• Амарок
• Ангута
• Апануугак
• Арнакуагсак
• Арнапкапфаалук
• Асиак — женский (или, реже, мужской) дух погоды, довольно часто вызываемый Ангакоком для хорошей погоды;
• Атаксак
• Атшен
• Ауланерк
• Ауманил
• Ахлут
• Вентшукумишитеу
• Игалук
• Игнирток — божество света и правды;
• Идлирагийенгет — дух океана.
• и’ноГо тиед
• Инуа
• Исситок
• Ишигак
• Кадлу — одна или три сестры, руководящие громом;
• Ка-Ха-Си
• Кеелут — хтонический дух, похожий на безволосую собаку;
• Кигатилик — злобный и жестокий демон, известный, главным образом, убийством шаманов;
• Кикирн
• Малина
• Матшишкапеу (мифология инну)
• Мать карибу
• Нанук
• Негафук
• Нерривик
• Нутаикок
• Нуялик
• Пана
• Пинга
• Пуккеенегак
• Седна
• Силап Инуа
• Таркуиуп Инуа — лунное божество
• Теккеицерток
• Торнгасоак
• Торнарсук — дух царства мертвых и глава духов-охранителей, известных как торнат.
• Тулугаак является создателем света;
• Тупилак
• Тутега — мудрая старушка-дух, живущая в каменной землянке, умеющая ходить по воде;
• Тыгиса
• Тыкывак
• Хозяин Карибу (мифология инну)
• Эйекалдук или Еейеекалдук (Eeyeekalduk) — божество медицины и доброго здоровья

Наверх

Язык и письменность

Наверх

Названия использовавшиеся ранее:

• Юитский язык (название широко употреблялось в 1930–1940-х гг. в российской научной литературе, восходит к самоназванию этноса)
• Югытский язык
• Юпигетский
• уӈазигмит (уназикский или чаплинский)
• нывуӄагмит (науканский)

Самоназвание языка

Название эскимосский язык вошло в научный обиход в кон. XVIII в. Название эскимосов азиатских язык принято в российской научной школе с 1920-х гг. В научной литературе распространено также название сибирский юпик, что соответствует американской научной традицииописания эскимосско-алеутских языков, в российской научной традиции данное название подразумевает чаплинский диалект эскимосского языка (по другой классификации чаплинский язык).

Язык азиатских эскимосов относят к группе юпик эскимосской ветви эскимосско-алеутской семьи языков.

В языке российских эскимосов выделяют три основных диалекта: чаплинский (лежащий в основе письменного языка), науканский и диалект сиреникских эскимосов. Существует также классификация, согласно которой данные диалекты представляют собой самостоятельные языки: чаплинский язык, науканский язык, старосиреникский язык.

Язык азиатских эскимосов – младописьменный язык. Язык характеризуется малой степенью стандартизации. Устойчивая норма у него до сих пор не была выработана.

Существует мнение, что возникновениеэскимосской письменности датируется 1721 г., когда Ханс Эгеде в Гренландии произвел адаптацию латинского алфавита к эскимосскому языку.

В России письменность у азиатских эскимосов была разработана в 1933 г. на основе латинского алфавита. В основе письменного варианта языка был положен чаплинский диалект. В 1937 г. латинская графика была заменена на кириллическую графическую основу с дополнительными графемами идиакритиками. Сегодня используется кириллический алфавит. В США и Канаде письменность разработана в сер. 70-х гг. 20 в. (наоснове латинской графики).